Гарри Поттера с Драко Малфоем, Гарри Поттера с Северусом Снейпом, Северуса Снейпа с Лили Эванс и несть им всем числа. Флер Делакур стала жертвой режиссерской интерпретации. Основные персонажи: Флёр Делакур, Гарри Поттер (Мальчик-Который-Выжил), Сириус Блэк III (Бродяга).
Читать онлайн Гарри Поттер и Долги Совести бесплатно
Билл висли и Флер де ла кур. Билл Уизли и Флер Делакур арты. Свадьба Флер Делакур и Билла. Флёр и Билл Уизли. Шармбатон Флер Делакур. Рон и флёр. Лаванда Браун и Рон и Гермиона. Билл Уизли свадьба.
Тонкс и Джинни. Нимфадора Тонкс Флер Делакур. Джинни Тонкс Флер. Билл Уизли и Нимфадора Тонкс. Флер Делакур и Уизли. Билл и Флер. Флёр и Билл Уизли арт.
Седрик Диггори и Флер Делакур. Джинни и Флер. Флер и Габриэль Делакур.
Обычно он не уделял так много внимания внешности, но он чай идет на Бал, и не просто так, а в сопровождении, несомненно, самой красивой девушки в школе. А значит, нельзя падать в грязь лицом, а то она его еще поджарит… Рон, он же великий Чемпион, он же… чучело гороховое, до сих пор не появился, не иначе, будет одеваться в дикой спешке. Хорошо еще, что ему прислали новую парадную мантию — результат той истории с Пророком и «Томом» Уизли.
Остальные парни уже переоделись и спустились, может, даже уже ушли из гостинной. Пора бы и ему… Спустившись вниз, он обнаружил Нивелла с Джинни, Парвати с… Колином — вот этого он не ждал — и многих других. Ни Рона, ни Гермионы было не видать. Где скрывался Рон, выяснять ему не хотелось. Кстати, чудесное платье, — эту парфянскую стрелу он выпустил уже переступив порог. Если подумать, то да, Гермиона что—то скрывала… она не называла своего таинственного кавалера… как и он не говорил, с кем идет.
Тому были причины: уже дав ей свое согласие, Гарри с запозданием вспомнил о реакции окружающего мира, а главное, реакции вспыльчивого Рона. Сообщи он о том, с кем идет… ну, например, в гостиной, в его присутсвии… такое бы было. Потому Гарри предпочел молчать в надежде, что Рон сдержится и не начнет орать посреди Бала, а к окончанию успеет поостыть… Только вот странное ощущение, родившееся где—то между желудком и кишечником, предупреждало его, что надежда эта почти наверняка ложная. Впрочем… Гарри чем дальше, тем яснее понимал, что, в общем—то, почти и не скучает по Рону, это был его первый друг в жизни, и потому он был готов прощать ему многое… Но не теперь. К тому же… тут Гарри мысленно давал себе тяжелую оплеуху, но против правды не попрешь — Флер, несомненно, стоила того, чтобы разругаться с Великим Чемпионом, чье величие уступало его мании этого самого величия. Ибо у Флер, кроме прочего, было одно несомненное достоинство — она единственная, кто при знакомстве с ним настоящем знакомстве, то есть когда они согласились вместе пойти на Бал не стала пялиться на его Шрам и спрашивать про «Вы — Знаете-Кого».
И во время их встреч, встреч, во время которых он многому научился, они многое обсуждали, но наследная графиня Делякур всегда деликатно обходила больные и одновременно интересующие, похоже, всех в Волшебной Англии темы. Гарри был уже на полпути к входу в Большой Зал, когда ему навстречу попался Рон. Чемпион был в своей повседневной одежде и как всегда с яйцом в руках… — Рон! Бал вот—вот начнется! Они не начнут без меня! Я как раз иду переодеваться… Проводив того взглядом, Гарри двинулся дальше и попытался мысленно сравнить его манию величия с Эверестом… непростой вопрос.
Перед главным входом в Большой Зал уже собралась немаленькая толпа. В глаза сразу бросалась притулившаяся у стены Треллони, на ней был фиолетовый сарафан и такое невероятное количество бус, кто полностью закрывали ей грудь. Выглядела она… чудно. И еще более не от мира сего, чем обычно, но и было в ней… какое—то самоотречение, почти геройство… она твердо уверовала, что это была воля судьбы, и была готова… чуть ли не пожертвовать собой… Гарри дернул головой и отвернулся. Теперь ему на глаза попались Седрик и Чоу, те были в стороне от основной массы, в отдельной комнатушке. Рассудив, что это место сбора Чемпионов и их спутников, Гарри двинулся туда же… значит, за Чоу Седрик приударил… было время, когда Гарри бы на него сильно обозлился.
Но, видимо, это прошло. И Седрик, и Чоу чуть приподняли брови, очевидно, не до конца увереные в том, что правильно поняли намек. Потому они предпочли промолчать и посмотреть, что будет… — А где самый юный Чемпион? Внимание сосредоточилось на нем, и он пояснил. Ну и он не устоял — уставился на нее. Гарри признавал — было на что уставиться, в своем платье из серо—серебристого атласа Флер была блистательна… Получив легкий тычок локтем от Чоу, пуффендуец совладал с собой… — Арри, — лучезарно улыбнулась Флер.
Тут их всех отвлекло прибытие учеников Дурмстранга, впереди с нехорошим в смысле еще более нехорошим, чем обычно выражением лица вышагивал Каркаров. За ним шел Крам с девочкой, которую Гарри не припоминал, а следом прочие их ученики. Крам и его спутница отделились от общей кучи и двинулись к ним, Каркаров провожал их каким—то особым взглядом. Этот взгляд был чем—то средним между выражением лица Рона, когда по окончании праздничного ужина его тарелка вдруг пустела, а он еще не успел доесть, и рожей Снейпа, когда зелье Гарри вдруг ни с того ни с сего оказывалось прилично сваренным. Тут Крам и его девушка оказались уже совсем рядом, и Гарри наконец смог рассмотреть ее лицо… — Гермиона?.. Она пару раз перевела взгляд с него на Флер и обратно, а потом нервно хихикнула.
Гарри и сам с трудом сдержал смех, это было по меньшей мере забавно… Шестеро молодых людей начали обмениваться новостями. Флер всем охотно поведала, как она отловила Гарри в коридоре с целью пригласить его на Бал. Гарри же подтвердил, что особо и не брыкался… Гермиона же туманно объяснила, что Виктор Крам пригласил ее прямо в библиотеке, предварительно каким—то образом сумев сбить своих многочисленных поклонниц со следа. В этот момент Гарри подметил странные изменения в ее передних зубах, но деликатно промолчал. Тем временем основная масса учащихся уже перешла в Большой Зал. Они остались вшестером, не считая Треллони, которая в какой—то момент извлекла из недр своего одеяния бутыль подозрительной формы и сейчас подреплялась… а возможно, подкрепляла свою решимость.
Ну и еще профессор МакГонагалл ходила туда—сюда, явно ожидая Рональда. Строго говоря, она наступила уже добрых пятнадцать минут назад, но имеет же право главный виновник торжества, Мальчик — Которого-Боятся — Драконы, немного опоздать? Первым, что он увидел, была, конечно же, его спутница на Бал… неужели даже для такого знаменательного события она не могла избавиться от этих дурацких сарафанов и бус? Выглядеть она будет в них просто смешно… но ладно, все ведь будут смотреть на него, так что не страшно. Ну а он, естевственно, безукоризненен, эта его новая красная мантия — знак того, что он истинный гриффиндорец — просто блистательна. Так… где же остальные… а вон они, и Седрик, и Виктор Крам, и вейлочка… черт, как ее звать—то?
Впрочем, неважно, она так и не решилась пригласить его — ей же хуже — пусть теперь идет с… да неважно с кем! Та сверлила его каким—то особенно тяжелым взглядом верно, злится, что он не пошел на Бал с ней. Его с профессором Треллони убрали в самый конец — МакГонагалл явно осерчала, что не ей досталась честь сопровождать его. Гарри не мог не почувствовать себя задетым — лучший друг… Нет, «бывший» лучший друг ухитрился не заметить ни его, ни Гермионы! Просто он не удостоил их и взглядом! Ведь они, скорее всего, затмят великого Чемпиона, ведь ни для кого не секрет, с кем он пойдет… а вот они… Возможно, зря он молчал… тут же даже эта красная мантия, в которой он, в сочетании с волосами, походил на плакат «При пожаре звоните 911», останется почти незамеченной.
С некоторым мрачным удовлетворением он наблюдал, как окружающие меняются в лице, узнавая в спутниках двух иностранных Чемпионов довольно—таки небезызвестных четверокурсников… Малфой в черной бархатной мантии совсем неаристократично отвесил челюсть сперва до пупка, а потом и вовсе до пола. Паркинсон рядом с ним вытаращила глаза так, что те закрыли ей половину лица, что, учитывая ее мопсовидную физиономию, было скорее улучшением. Но потом стало хуже, ее вдруг начало трясти, как если бы она в одно мгновение подхватила одноименную болезнь. Лица и парней и девушек мрачнели… очевидно, одни злились на него, за Флер, другие же в свою очередь злились либо на Флер, либо на Гермиону… а может, на обеих сразу. Стол судей тем временем приближался… там все те же лица, только вместо Крауча почему—то Перси… тот кивнул и приглашающе чуть двинул стул рядом с собой. Гарри не знал, к кому тот обращался, но посчитал за лучшее решить, что Рону.
Тем более что Чемпионом была Флер, ей и решать, куда садиться. Гарри, как джентельмен, просто не мог обречь девушку на несколько часов в обществе Перси — Чт… Гар… Герми… — донеслось у него из—за спины, кажется, Рон таки углядел их… Лишь невероятным усилием воли Рональд Уизли удержался от того, чтобы взорваться, когда увидел, что его БЫВШИЕ друзья даже тут сумели его… подставить! Как же им это удалось? Верно, с самого начала готовились, все время этому посвятили! Только чтобы лишить его минуты славы! И ведь удалось им!
Вон, все только на них и пялятся… Он был настолько потрясен случившимся, что и не заметил, куда сел, а потому Перси с его известиями о повышении застал его врасплох. Рон слушал брата в четверть уха, пытаясь получше рассмотреть своих лживых друзей, которые каким—то образом сумели заарканить Крама и вейлочку… но те сели по другую сторону Дамблдора и великанши… как там ее, мадам Максим, а потому нифига было не видно. Тут к счастью перед ними появились отливающие золотом тарелки, что помогло ему отвлечся от горьких мыслей… Когда он волновался, ему всегда хотелось есть… в смысле, еще сильнее, чем в прочее время. Рон обернулся и обнаружил на тарелке перед директором блюдо. Следом и все остальные начали делать заказы. Голодный мозг Рона не сразу уловил суть происходящего, но потом до него дошло, и он схватил меню… Нет, он был слишком взволнован а значит, голоден , чтобы выбирать… — Всего!
Никакой реации. Ладно… Цыпленок с пюре! Гора пищи перед ним не устояла и распалась, покрыв все вокруг, что—то даже докатилось до противоположенного края стола. А если еда закончится? Это выражалось во взгляде и некоторых словах. А так они все приятно проводили время, пока не пришло время ужина.
Когда Рон наконец справился с меню, он набросился на еду с таким пылом, что брызги полетели во все стороны… все по мере сил отодвинулись, не считая бедной Треллони, которой некуда было отступать, ибо она сидела с краю. Потом Дамблдор показал свое волшебство и оградил всех, но аппетита это никому не прибавило. Потому Гарри был рад, когда ужин подошел к концу и настало время танцев… Рон, кстати, вставал из—за стола с явным трудом. Оно и понятно, только по подсчетам Гарри, скорее всего, не полным, он проглотил пять порций. Яма желудка у него, что ли? Чемпионы и их партнеры прошли в центр Зала, группа Ведуньи в подчеркнуто драных мантиях — вовсе не та группа, которую Гарри бы пригласил на такое событие — заиграла вальс.
Закружившись в неспешном ритме, они начали делать круг по Залу… Как Гарри и ожидал, основное внимание было сосредоточено на нем и Флер, оно и понятно: первая красотка трех школ и национальный герой, который к тому же отметился тремя днями чемпионства, а потом сумел «соскочить». Рядом с такой парой даже Виктор Крам в компании с Гермионой Грейнджер — школьной ботаничкой, которая вдруг обратилась в писаную красавицу — померкнут. Седрик Диггори вальсировал с Чоу, ну а Рон с Треллони… на глазах у Гарри та несколько раз морщилась, видимо, широченным ступням Рона не хватало свободного места… Вскоре остальные ученики и учителя также наполнили площадку. Ведуньи сыграли одну песню, вторую… ритм ускорился. Флер явно не спешила покидать танцплощадку, и Гарри не собирался ее торопить. Было… приятно осознавать, что танцуешь с самой красивой девушкой Бала.
Они танцевали… наверное, около часа. Потом вернулись к буфету… поговорили друг с другом… с Седриком и с Крамом… и не только с ними… в какой—то момент Седрик со смехом сказал, что держит на Гарри зуб за то, что подсунул им Рона в качестве соперника. Это, конечно же, была потрясающая шутка, но теперь им троим приходится страдать от его компании. Крам и Флер его со смехом поддержали… Потом они опять танцевали… и еще разговаривали, и снова танцевали. Когда они расходились поздно ночью, Флер сказала, что она прекрасно провела время и демонстративно поцеловала его у всех на глазах. Гарри не мог не признать, что он тоже… Рональд Уизли покинул Святочный Бал после первого же танца, он понимал, что если Поттер и Грейнджер пошли на все это, они не остановятся.
А значит, они наверняка подготовили еще одну пакость на Балу, а может, и не одну. Он не знал, что они могли придумать, а значит, ему оставалось лишь отступить. Отступить, чтобы подготовить ответный удар! Они захотели войны, они ее получат! А ему нужен план… Глава пятая: План составленый не без помощи плана, а внутри него еще один план… Глава пятая, план составленый не без помощи плана, а внутри него еще один план… Барти Крауч—младший вновь сидел в своем кабинете и поглощал огневиски, который стал любимым напитком с того самого времени, как этот мелкий подлец Поттер все испортил… и подсунул вместо себя этого недоумка Уизли. Всего пару месяцев назад Крауч наивно полагал, что среди чистокровных волшебников законченых кретинов не бывает, на то они и чистокровные!
Но, верно, уже сам факт магглолюбства родителей отрицательно сказывается на их потомстве… это он просто ни разу не общался с Креббом или Гойлом царство Темного Лорда должно придти как можно скорее, пока последствия не стали непоправимыми! Он все сделает для этого! К сожалению, никаких новых идей не появилось, потому нужно было обязательно заставить этого… Чемпиона разочароваться в своем Чемпионстве, а потом явиться с видом спасителя и скормить ему заранее подготовленый план действий. Но если даже бега наперегонки с Венгерской Хвосторой и то, что за этим последовало, казались Уизли успехом, требовалось что—то и вовсе невероятное, чтобы открыть ему глаза… что—то по настоящему смертельно опасное… к счастью, среди творений Хозяина было кое—что, что могло ему помочь. Необходимо было лишь выпросить у Темного Лорда разрещение на использование того произведения черномагического искуства на такое… Но Барти был уверен, что Лорд его поймет… а шедевр… его всегда можно будет повторить. А потому сейчас требовалось другое — убедиться, что Том… нет, не Том… прицепилось же это имя, что Уизли будет иметь представление о том, что будет во Втором Туре… А то с него станется — до последнего дня ничего не будет делать, а как придет пора нырять, так его калачом не заманишь… а потом и в этом ухитрится рассмотреть победу… Святочный Бал дал Хогвартсу тему для сплетен на много дней вперед.
И Гарри в очередной раз попал в центр внимания… только в этот раз его не обвиняли в том, что он потерял черт знает сколько очков Гриффиндора, или что он Наследник Слизерина, или хитрюга, сумевший всех надуть с Турниром. Нет, теперь все обсуждали тот факт, что он ухитрился закрутить шуры—муры с Чемпионкой Шармбатона, а заодно самой красивой девушкой в зоне досигаемости. То есть в кой—то веки обсуждали что—то приятное. В Пророке появилось до странного подробное описание Бала, где Скитер — чудеса случаются — по—доброму описывала трех Чемпионов и их пары и весьма тонко издевалась над Роном. Гарри, сторого говоря, был совсем не прочь стать парнем Флер Делякур, и она, похоже, также была за. Возможно, сперва он ее интересовал только как кавалер на Бал, или же это был своеобразный тест.
Если так, то он его, очевидно, прошел. Как бы то ни было, уже на следующий день после Бала во время обеда Флер вдруг объявилась около стола Гриффиндора — вместо привычного когтерванского — и устроилась справа от него… Завязалась беседа, и Гарри далеко не сразу заметил, что Виктор Крам, очевидно, решил последовать примеру соперницы и теперь уже сидел напротив немало растерявшейся от таких знаков внимания Гермионы. Таким образом, сразу три Чемпиона обнаружились за их столом, и было почти слышно, как остальные факультеты обиженно сопели. Кстати, говоря про Чемпионов, уже несколько дней подряд Рон устраивался на краю стола и с крайне несвойственным ему сосредоточенным видом поглощал еду лишь в две трети обычной скорости, после чего куда—то уматывал. Куда именно, узнала Гермиона. И, не веря своим глазам, позвала Гарри, чтобы тот подтвердил, что у нее не галлюцинации.
Очевидно, у нее все было в порядке с визуальными рецепторами, или же галлюцинации охватили всех в замке. Рональд Уизли сидел в библиотеке и сосредоточенно копался в каких—то книгах. Гермиона было воспряла духом и подумала, что отдалившийся друг взялся за ум и теперь усиленно готовится ко Второму Туру, и, естественно, предложила свою помощь. Только Рон предложение не оценил, он глянул на нее зверем и уже больше не сиживал в библиотеке. Вместо этого он брал там книги и потом читал их, уединившись в пустом классе. Это Гарри выяснил с помощью своей верной Карты Мародеров.
Больше Гермиона не пыталась заговорить с Роном… вместо этого она занялась своими отношениями с Виктором, а еще… вспомнила про Г. Это привело к крайне неожиданным последствиям. Дело было после ужина, значительная часть учеников уже закончила есть и разошлась, Гермиона же только пришла — не иначе, из библиотеки. За освобождение домовиков!.. Гермиона дернулась как от удара. Чтоби объяснить маглам бедствие придумали… la peste… — Чума?
Ти не сможес их освободит, — она уперлась взглядом в Гермиону. Гермиона сейчас была не в состоянии разговаривать. Знаете пожар в 1660… — Лондонский Пожар в 1666? С тех пор запресено иметь в доме больсе трех элфов. Ви этого не знали? У вас же ест История Магии?!
Но в книгах, что он читал, дабы готовиться к экзаменам, этого не было… и на экзаменах об этом не спрашивали… — Так, — француженка вскочила. Это же опасно! За этим последовало разбирательство и скандал, который Совет Попечителей более—менее сумел замять. Как оказалось, Биннс который, оказалось, был прадедушкой одного из важных членов Совета, а потому и остался преподавать все делал согласно правилам. Указом Международной Конфедерации Магов преподаватель Истории Магии был обязан упомянуть об этих событиях в течении первого курса. Бинс и упоминал… в течении минуты на одном из уроков в марте, когда все уже давно отчаивались его слушать.
Все остальное время он уделял куда более важным событиям: конференциям, восстаниям гоблинов… Видимым последствием стало то, что Биннса на уроках неожиданно сменил профессор Дамблдор и начал он свои уроки именно с Эльфийской Войны 1348—1352 годов. История, как оказалось, была весьма занимательной. Эльфы, которые в последствии стали домовиками, были созданы европейскими гоблинами… история умалчивает, для чего, может для мирных целей, а может, и для очередного восстания. Но ни той, ни другой цели они служить не пожелали. Вырвавшись из—под контроля, они принялись быстро множиться и крушить все вокруг, начиная с гоблинов и волшебников и заканчивая растениями, не забывая про магглов и животных с насекомыми. И это действительно был единственный случай в истории, когда гоблины и волшебники были вынуждены объединиться.
И очень скоро стало понятно, насколько же могущественных чудовищ гоблины невольно а может, и вольно создали. Большая часть заклятий на них плохо действовала, а учитывая их размеры и вертлявость, даже Авады не были панацеей. Кроме того, все защитные чары тех времен были им нипочем, даже сегодня единственное место, куда домовики не могут попасть — это Гринготс… а так — и на заклятие Доверия, и на защиту Хогвартса им по—прежнему наплевать… короче, это была настоящая бойня, и, чтобы объяснить магглам бесчисленные миллионы жертв, пришлось придумать чуму и многочисленные крестьянские восстания… Гермиона провела около недели в состоянии, близком к коматозному, и Малфой не упускал случая сделать пару замечаний на тему «вот так пустишь козла в огород, то бишь грязнокровку в Хогвартс, так она тебе весь Мир Магии разрушит». Причем Гарри, хоть не спускал ему «грязнокровку», не мог не признать, что в его словах что—то могло быть… Да и ему самому было непросто смириться с мыслью, что, «помогая» Добби и обводя вокруг пальца Люциуса Малфоя в конце второго курса, он был в шаге от того, чтобы либо погубить чокнутого эльфа, либо создать маньяка—убийцу. Кстати, возможно, именно в их разрушительном прошлом крылась причина того, что, стремясь защитить Гарри, Добби его пару раз чуть в могилу не свел… Ну а Рон, целиком погруженный в свою подготовку, в чем бы она ни заключалась, вообще ничего не заметил. Барти Крауч младший опять пил огневиски, ситуация не поддавалась контролю, хотя все было и не так уж безнадежно… просто чем дальше, тем сильнее его раздражали сами мысли о… Роне — запомнилось—таки это чертово, никчемное имя — доводили его до ручки и вызывали тяжкую мигрень.
Потому приходилось забываться в компании с бутылкой. А дело было в том, что Уизли упорно отказывался идти на контакт. Уже несколько раз Барти отзывал его в сторонку после занятий и намеками пытался выведать, готов ли тот ко Второму Туру. Уизли отвечал внятно, но ничего путного не говорил, мол «вообще все под контролем, вообще, я почти готов и вообще, чего вы вообще ко мне лезете». После Святочного Бала он вообще стал каким—то уж очень грубым… Но при этом он много времени проводил в библиотеке, явно готовясь… Крауч не знал, что предпринять. Кажись, его вопли о «Постоянной Бдительности» — дань роли, которую он сейчас играл — обошлись ему боком.
Потому он опасался слишком уж навязываться со своей помощью и советами, кто его знает, что учудит Рыжик? Может, побежит жаловаться? Он попытался выяснить, что за книги он читает, но тут Уизли переехал из библиотеки в пустынный клас, а этот чертов волшебный глаз не позволял читать названия книг сквозь стены — только силуэт был виден… Он обратился с вопросом к библиотекарше, так та напустила на него такого холоду, что он сам не помнил, как ноги унес… ногу, ибо сейчас она у него всего одна. Короче, выяснить, чем занимается Уизлище, не удалось, но занимался он серьезно и казался уверенным в себе, а потому Барти решил, что он уже все приготовил. А значит, по этому направлению можно было не беспокоиться. Тем более что и других трудностей хватало.
Чтобы капитально напугать Рыжего придурка и навечно отбить у него охоту геройствовать, он решил применить старых—добрых гриндиллоу. Это, разумеется, было не так просто — требовалось не только натравить их всех на Уизлище, но и сделать так, чтоб тот не скончался. Ибо — как это ни печально — мертвого Чемпиона никто менять не будет, только раненого. Потому пришлось вскрыть старый запас черномагических зелий, оставшихся с первой войны. Эти зелья были совершенно бесценны, с их помощью можно было подчинить своей воле целые армии существ, как, например, акромантулов. А он их потратил на гриндиллоу, от которых в большинстве случаев толку немного… но тут случай особый… теперь все водные черти озера нападут на самого молодого из Чемпионов… а потом дадут ему унести ноги.
Напрасно Поттер и Грейнжер считали его придурком! Он их всех обставил! Стоило ему оглянуться назад, и все встало на свои места! Все с самого начала учебного года было тщательно спланировано и подготовлено этой лживой парочкой! Сперва Поттер сует свое имя в Кубок и становится Чемпионом у всех на глазах. Дает всем ученикам разогреться и после предлагает ему свое место!
Правильно время выбрал, подлец — он, Рональд Уизли, тогда был настолько вне себя от возмущения, что и колебаться не стал. Потом они с Грейнджер на некоторое время затихли — давали ему возможность насладиться славой, чтобы усыпить бдительность. Ну, одновременно все готовили для реализации своих планов… и сразу после Первого Тура, где он всем показал, насколько силен и могуч наверняка не ждали такого, завистники! Все—таки население Школы сильно похоже на тупых баранов! То все они его славили, и на Первом Туре он доказал, что не зря! Но стоило этому Очкарику со Шрамом и Растрепанной Заучке начать распускать о нем какие—то грязные слухи — так все тут же от него отвернулись!!
Одна лишь профессор Треллони устояла перед этим… впрочем, учитывая ее образ жизни, эти слухи могли до нее просто не дойти. Из всего этого следовало одно — Поттер и Грейнджер подготовили ему какую—то огромную подлянку на Второй Тур, чтобы недопустить его иначе неизбежного триумфа. И Рон понимал, что шансов на успех у него, если он будет играть по их правилам, почти не будет, а значит, следовало срочно что—то менять… Да, все было кристально ясно, кроме одного… сколько Рональд ни думал, он никак не мог понять, что же он такого сделал Поттеру и Грейнжер, чтобы они пошли на все это? Неужели элементарная зависть? Просто не могут смириться с его величием и отвагой? Возненавидили его еще с тех пор, как он пожертвовал собой на первом курсе, чтобы они могли пройти дальше?
И с тех самых пор готовились… Что же, они поплатятся. Верно, само провидение было на его стороне, ибо почти сразу он нашел в библиотеке сведения, позволяющие ему обвести недругов вокруг пальца. Нехай отведают собственной кухни! Они сделали Чемпионом его — он ответит тем же, и все гадости, что они готовили для него, на них же и обрушатся! Оказалось, Чемпион может назначить себе замену, если из—за травмы неспособен более участвовать в Турнире! Были, правда, некоторые ограничения — замену нужно было произвести миним за двое суток до очередного состязания.
Жаль, круче всего было бы провернуть это где—нибудь за полчаса до начала… кроме того, учитывая, что это Поттер всучил ему чемпионство, назначить заменой его могло и не получиться… Все это он вычитал в одной крайне старинной книжке. Но это не страшно. После этого нужно было лишь найти такую травму, которую бы невозможно было вылечить вовремя. И — вот уж воистину, провидение на его стороне — решение нашлось в другой книге, стоявшей на той же полке. Все было готово! И он сумел сохранить свои планы в тайне, несмотря на попытки Грейнджер подсмотреть и непонятную настырность Грозного Глаза… заодно с ними он, что ли?
Ну и он, конечно, не стал тратить время на размышления над яйцом его надо будет сохранить, в книге было написано, что все полученное Чемпионом на Турнире становится именно его неотъемлемой собственностью. В самом деле, зачем облегчать этим подлецам жизнь? Какого им будет — до соревнования два дня, а у них ни яйца, ни подсказки… До Второго Тура осталось два дня.
В результате вокруг него образовалась своеобразная мертвая зона, ибо никому не хотелось попасть под летящие в разные стороны крошки и брызги. Рон же не замечал ничего этого, жизнь была слишком прекрасна, чтобы обращать внимание на подобное. Ведь вот—вот прибудет Пророк! И на передовице будет его фотография! Рядом с фотографиями Флер и Виктора Крама! Что еще нужно для счастья?! Они с Гарри сели за другой край стола. Вот, ждет своей минуты славы… Гермиона кашлянула, они с Гарри сходились во мнении, что, учитывая обстоятельства получения Чемпионства Роном, появиться на передовице Пророка, даже в такой звездной компании, ничем хорошим ему не светит… Они проследили за полетом почтовых сов, которые принесли свежие газеты; поскольку никто из них на ежедневник подписан не был, им следовало подождать, пока кто—нибудь поделится… Они могли любоваться, как Рон бесцеремонно фактически отобрал газету у оказавшегося ближе всех Нивелла, развернул… Его лицо исказилось, и он поднял полный самой настоящей ярости взгляд на Гарри… Почти одновременно со всех сторон начали раздаваться сдавленные хрюканья и смешки… потом их покрыл открытый гогот троицы главных балагуров: Фреда, Джорджа и Ли. На передовице красовалось пять фотографий: групповая и каждого чемпиона по отдельности… Гарри недоуменно заморгал при виде собственного фото, которое вообще было непонятно откуда взято… Он вчитался в текст, тут рассказывались истории жизни трех Чемпионов и его собственная, явно взятая из книжки. О Роне не было вообще ни слова, кроме последней строчки: «К сожалению, Гарри Поттер, Мальчик — Который-Выжил, не смог принять участие в состязании по независящим от него обстоятельствам. Его место занял его друг, Том Уизли, сын Артура Уизли». И все, строго говоря, о Роне вообще не говорилось, ибо даже его имя изменили… — Господи, — потянула Гермиона. Она действительно так думала… Вообще—то, это был один из редких случаев, когда Гермиона Грейнджер полностью ошибалась. Рон сейчас вовсе не думал про Гарри, и тот взгляд был предназначен вовсе не ему… «Рита Скитер! Да я ее засужу! И ее, и всю эту газетенку! Надо немедленно писать жалобу! Очевидно, в тот день счастливая звезда Рона Уизли стояла в зените, потому как все пошло как по писанному. Его жалоба совершенно случайно попала в руки Роберту Хайрсону — одному из самых успешных адвокатов Магической Англии, которого Рита наградила неприятной статьей неделей раньше. Потому он с большим энтузиазмом взялся за это дело. Руководство Пророка предпочло избежать тяжбы и просто откупиться, потому всего через три дня после опубликования злополучной статейки счет семьи Уизли пополнился пятьюстами галлеонами, а Рита едва не вылетела с работы. Рон сиял так, что его огненно—рыжая шевелюра казалась какой—то блеклой, теперь все видели, что бывает с теми, кто пытается шутить с ним — Рональдом Уизли, Чемпионом Турнира Трех Волшебников! И нисколько не огорчал даже тот факт, что в газетах нигде и словом не упомянули об этом процессе, не говоря уже об опровержении или перепечатывании статьи. Он уже успел рассказать всем и каждому об этом уже по нескольку раз и готов был рассказывать вновь и вновь, в результате чего большинство учеников старались держаться от него подальше. А сам он расхаживал по Хогвартсу с настолько высоко поднятой головой, что натыкался на встречных… Как—то раз наткнулся на Снейпа, но даже десять часов мытья котлов не испортили ему настроения надолго… Впрочем, у Рона была реальная причина быть шалым от счастья, но он этого не знал. Со всей этой историей со статьей и денежным штрафом Молли Уизли была так занята, что даже забыла отправить Громовещатель на тему, что ее сын рискует собой. Возможно, тот факт, что она впервые за долгое время смогла пройтись по магазинам, тоже сыграл свою роль. Гарри же обращал на это довольно—таки мало внимания. Большую часть свободного времени он просматривал воспоминания в Омуте Памяти, запершись в Комнате по Желанию. Местоположение этой комнаты и доступ в нее было первым, что он почерпнул из этих воспоминаний. Тот, кто подарил ему все это, чем дальше, тем больше Гарри уверялся в том, что это и в правду какой—то иной, но все—таки Гарри Поттер, организовал свои воспоминания по группам с целой системой ссылок. Некоторые пока были недоступны, в сообщении, прикрепленном к ним, было сказано, что откроются они, когда придет пора… Нельзя сказать, чтобы такой подход радовал Гарри, но дареному коню зубы смотреть, наверное, не следовало. Тем более что уже в доступной части было море всего интересного. Во вступлении даритель разразился речью на тему: «Извини, если разочарую, парень, но спокойной жизни тебе почти наверняка не светит. Здесь ты найдешь то, что сможет помочь тебе избежать изрядного количества луж, в которые ты наверняка бы сел, потому мотай на ус». И Гарри усиленно мотал. В Омуте Памяти на примерах, очевидно, взятых из жизни обладателя этих воспоминаний, — правда, все лица и голоса были старательно доведены до полной неузнаваемости — показывалось использование множества заклятий. Причем воспоминания можно было замедлять, чтобы, например, в мельчайших подробностях рассмотреть движения палочкой. Были какие—то масштабные баталии, правда, они казались какими—то неполными, словно из них с корнем вырвали часть содержимого. Были разговоры, в которых раскрывалось немало деталей и подробностей о мире Магии, которые он не знал. Среди прочего он выяснил, что Рита Скитер — незарегистрированный анимаг. Почему—то большое внимание уделялось дементорам… были сцены, где кто—то — не разобрать кто — прикрывшись мощнейшим Заступником, дрался против целой кучи этих демонов, используя самые разнообразные чары, в том числе и… Смертельные Проклятия. И еще ему очень прозрачно намекнули, что надо бы позаниматься Окклюменцией. Гарри уже выяснил, что это за штука и пообещал себе заняться этим на досуге… когда закончит с воспоминаниями. Что хорошо — Гермиона не пыталась вытрясти из него, куда он отлучается ежедневно, и Гарри был этому очень рад. Он сам не мог сказать, почему не хотел ничего говорить своей подруге. Но этот Омут дали именно ему, и он хотел сохранить его для себя. Тем более что, покажи он ей Омут, пришлось бы объяснять, где он его добыл, а стоит ему только упомянуть о незнакомце, похожем на него как брат, так она сразу умчится к профессору МакГоннагал, а то и к Дамблдору. Ну а те немедленно и конфискуют подозрительный предмет… Он не написал об этом даже Сириусу, а когда крестный письмом поинтересовался, какая хитроумная муха так его укусила, что этакое выдумал, просто сослался на злость на весь мир, которая сильно подстегивает. А время шло, и Первый Тур приближался. Малфой и компания пытались распространить по школе значки в поддержку Седрика и обличающие Рона, но те не получили большой популярности даже среди зеленого факультета. То ли все решили, что Рон того не стоит, то ли их спугнуло то, что вместо «Рональд Уизли» там иногда вдруг проступало «Гарри Поттер», а то и вовсе непроизносимая смесь двух имен. Гермиона подобрала один и, тщательно его изучив, заявила, что изначально они были сделаны, чтобы клеймить Гарри, а потом их спешно и не очень аккуратно переделали. За четыре дня до первого состязания был поход в Хогсмид. Гермиона, которая в какой—то момент вдруг решила попытаться помирить своих друзей… вернее, не помирить — ибо они вроде как и не ссорились — а скорее, вновь восстановить их компанию, в общем, Гермиона пригласила Рона пойти вместе с ними. На что он ей ответил, что Первый Тур на носу и ему надо набираться сил и готовиться. Происходило это в спальне мальчиков, а сам Чемпион лежал в своей кровати, которая, похоже, занимала ключевую позицию в плане его подготовки. Потому Гарри и Гермиона пошли вдвоем, побродив по деревеньке, они остановились в Трех Метлах. Паб был полон учениками, основной темой было, понятное дело, предстоящее состязание. Все спорили, сколько же времени пройдет, прежде чем Рон сядет в лужу и что с ним станется. Поскольку Рона среди них не было, все говорили, что думали, а потому их прогнозы получили бы высшую оценку, случись Сибилле Треллони их проверять. Гарри же был сравнительно спокоен за жизнь Рона — Чемпионов, несомненно, будут беречь, недаром же Турнир возродили после столь долгой паузы. Обсуждение было столь увлекательным, что Гермиона даже забыла про свой первоначальный замысел: заманить кого—нибудь в ГАВНЭ. Впрочем, за последнее время ее пыл как—то угас. В самый разгар дискуссии дверь раскрылась и внутрь ступил Хагрид, согнувшись в дверях чуть ли не вдвое. Около минуты он внимательно рассматривал всю честную компанию, которая несколько примолкла, покуда не обнаружил Гарри и Гермиону. Толпа поспешно освободила ему дорогу. Заодно они узнали, что Каркаров и мадам Максим также провели разведрейды… Поскольку к их возвращению Рон уже беспробудно дрых, разговор перенесли на утро, они отозвали его в сторонку перед завтраком. Каждый из Чемпионов должен пройти мимо дракона… — Чего? Думаешь, я куплюсь на эту чушь и отдам тебе обратно титул Чемпиона? Фиг вам! Договор, Поттер, дороже денег, я Чемпион, так что смирись с этим, завистник несчастный! Чемпион Рональд Уизли был чрезвычайно взволнован, через каких—то шесть часов все увидят его величие и отвагу перед лицом проблем. Он был готов ко всему, почти всю ночь он полировал свою волшебную палочку и теперь она сверкала! И никакие происки Поттера и прочих завистников, которыми, как выяснилось, полнится эта школа, ему не помешают. Сегодня все они будут посрамлены! С этими мыслями он сел за стол и принялся уплетать свой завтрак, надо было набраться сил… Несколько минут спустя Зал взорвался аплодисментами. Подняв взгляд, Рон обнаружил входящего Диггори. Но ничего. Все они выглядели очень нервными… «Трусят, победа будет за мной! Людо Бегмен подтянулся минутой позже. Теперь я расскажу, что вас ожидает. В них копии тех, с кем вам предстоит сразиться. Они самые разные, каждый из вас по очереди опустит туда руку и узнает, что послала ему судьба. Ваша задача — завладеть Золотым Яйцом. Рон был слишком поглощен фигурой вейлы, чтобы слушать это. До него лишь дошло, что из сумки они вынут то, что будет им противостоять и что надо добыть яйцо. Он чуть не рассмеялся, когда участники начали один за другим вынимать из сумки дракончиков — им предстояло сражаться с драконами размерами меньше мыши! Основной трудностью будет найти яйцо… Ему выпала мини Хвосторогого из Венгрии, до чего милое создание… даже немного жаль, что придется… Их вызывали на поле по очереди… И комментарии Бэгмена были более чем занимательны! Еще чуть—чуть… мимо! Он идет на риск! Давай же!! Умный ход, жаль, не сработал! Или специально отпустил, чтобы устроить шоу, а теперь вот гоняется… Но всему приходит конец, и настала очередь вейлы. И снова… — Не уверен, что это мудрая тактика! Совсем близко!!! Ну, как так можно?! Внимательней надо! Думал, сейчас схватит! Верно, очень шустрая тварюга, надо будет не терять с ним времени, а сразу бить… Француженка — Рон опять забыл, как ее звать — уложилась в три минуты… Наступил черед Крама. Рон и не думал, что зрители могут издавать такие звуки. Не человек, а машина!! Он схватил яйцо!!! Наступил его Звездный Час, едва его вызвали, Рон бегом выскочил из палатки. План уже был готов, едва только попав на поле, он растопчет эту шуструю тварь, чтоб не сбежала, а потом займется яйцом… Следуя этому плану, он заранее взял дракошу в левую руку, сжал покрепче, чтобы не вырвался… Едва ступив на арену, он со всей силы бросил свою крошечную пленницу о землю и, не давая времени придти в себя, принялся топтать… Фигурка обратилась в ошметки. И сразу же понял, что поиск яйца — это дело десятое. А самое главное дело сейчас — это дракон, Венгерская Хвосторога метров десять в холке, зубастая, с когтями на хвосте и огнем в пасти… которой, похоже, не понравилось, что он сделал с ее сестрой меньшей… Еще где—то между ее передних лап сверкнуло что—то золотистое, возможно, яйцо, но Рону было не до того… Все его мысли занимал величайший вопрос: «Как так?! Почему меня никто не предупредил?! Где шахматная доска? Где тролль? Где ловля летающих ключей на метле? Где трехглавый пес и арфа, наконец?! Почему все самое легкое всегда достается Поттеру?! Все застыло на несколько мгновений, дракониха набычилась, Рон стоял столбом с открытым ртом, зрители и стражи драконов напряглись, ожидая, что же будет… А потом Хвосторога, яростно взревев, рванулась вперед, вырвав с мясом из стены цепь, к которой была прикована… Рон никогда не был особо спортивен, он был скорее даже ленив, и, учитывая его манеру питаться, в зрелости его наверняка ожидало солидное брюшко. Но когда на тебя несется огромный дракон, не скрывая желания тебя зажарить и съесть, твои ноги начинают весьма неплохо двигаться… На глазах у всех зрителей Рональд Уизли, Чемпион Турнира, заорал дурным голосом и кинулся бежать. Но ворота на арену уже закрыли, а потому бегать он мог только по самой арене… а дракониха за ним… глаза горят, пламя из пасти вырывается, а за ней тащится стальная цепь с изрядным куском каменной кладки на конце… Чарли Уизли с коллегами быстро поняли, что дело плохо, и кинулись вперед. Но Хвосторога, как видно, слишком озлилась, а потому все попытки ее утихомирить ни к чему не приводили, а она продолжала гнаться за избранной целью, наверное, в ее глазах Рон стал кем—то вроде кровника. Молли Уизли, едва увидев, в какую переделку попал малыш Ронни, сделала попытку выскочить на поле, но ее удержали. Гарри и Гермиона в ужасе следили за происходящим… А Рон продолжал убегать, довольно—таки неплохо уворачиваясь от струй пламени вдогонку, к тому же, на него явно наложили какую—то защиту… это его спасало, а также то, что дракон не приспособлен для бега по земле, таща на буксире солидный груз… Все это продолжалось минут десять, на пятой минуте Молли потеряла сознание, нескольким другим зрителям также стало нехорошо, кому от волнения, кому от смеха. Развязка наступила внезапно. Удирающий во всю прыть Рон, который пока даже не запыхался — все—таки на многое способен бывает человек — вдруг… поскользнулся. Зрители помнили, что именно на этом месте Флер тушила свою загоревшуюся юбку, верно, тогда лужа и образовалась… В отчаянной попытке устоять Рон замахал руками, как—то крутнулся и нырнул в грязную лужу головой вперед. Дракониха ускорилась, видя, что цель близка… Рон тоже помнил, что зверюга совсем недалеко, вскочил. И, поскольку в падении его развернуло, оказался с Хвосторогой, что называется, лицом к лицу. Исследователи потом потратили многие годы на изучение этого феномена, но так ничего и не выяснили. Единственное, что они могли предположить, что в древности у драконов в восточной Европе был какой—то страшный враг размером с человека, черно—грязно—зеленого окраса, и ужас перед этим врагом буквально вошел в их гены. Откуда появился в этой луже зеленый цвет, также осталось неясным, но он там был. А дракониха взревела еще громче, взмахнув крыльями, поднялась в воздух и так резво кинулась наутек, что, когда минуту спустя опешившие драконоборцы бросились в погоню, она уже лишь чернела точкой на горизонте. Рон же просидел в луже еще пару минут, тупо глядя перед собой, потом неловко встал и побрел к кладке, где взял искомое яйцо… — Итак, самый юный Чемпион также завладел Золотым Яйцом, — безо всякого огонька заключил Бэгмен. Гарри в это время вынимал из кармана Мантию — Невидимку, ему очень хотелось исчезнуть до того, как миссис Уизли вспомнит о его существовании, ибо ему вдруг стало очень боязно. Тем временем Рона, который начал приходить в себя, увели в палатку, где мадам Помфри сперва попыталась убрать с него грязь, но, наверное, что—то с этой грязью было не то, ибо заклятие она проигнорировала. Тогда медсестра удовлетворилась беглым осмотром и объявила, что на нем ни царапинки… и скрылась. Аже не смотлит? Флер отреагировала, как и положено леди, но, наверное, не до конца сдержала силу вейлы, которая в ярости порывалась вырваться наружу. И от ее пощечины Рон отлетел на пару шагов, где и лег… Снаружи об этом ничего не знали. Бэгмен, прождав положенное время, объявил: — Итак, оценки судей! Первой поднялась мадам Максим, и серебристая ленточка сформировала тройку. Трибуны молчали. Настал черед мистера Крауча, он выдал двойку. Профессор Дамблдор чуть помялся, прежде чем высветить в воздухе четыре. Когда Людо Бэгмен, весьма щедрый ко всем чемпионам, выставил единицу, по трибунам начал ходить довольно громкий шепот. Последним был Каркаров… и в воздухе сформировалась десятка. Трибуны еще не успели отреагировать на такой фокус со стороны судьи, который выставил максимум Краму и опустил Седрика и Флер ниже плинтуса, когда перед единицей сформировался еще один ноль и десятичная дробь… Глава третья: Не важно, победили вы или проиграли. Важно, выглядете ли вы победителем или проигравшим. Вся гостиная Гриффиндора подскочила при звуке, заставившем подумать, что Хвосторога переборола ужас, вернулась за Роном и теперь крушит их башню, чтобы добраться до цели. Но все обошлось. Не разлетелись стекла и не ворвались через окна потоки пламени. Стены тоже не рухнули… вообще, все было спокойно. Просто Чемпион Хогвартса Рональд Уизли — одна из двух надежд всей магической Англии — запнулся о ножку кресла, навернулся и рухнул лбом вперед на деревянный стол. Лоб, очевидно, был куда тверже, и стол этой встречи не пережил, а Рон распластался на том, что осталось. Его золотое яйцо — главная причина всего случившегося, ибо он был настолько поглощен его созерцанием, что совершенно не глядел под ноги — вырвалось из рук и влетело в открытую дверь… — НЕТ!!! Он влетел в тот же дверной проем, что и трофей, даже не посмотрев, что это была за дверь. А дверь эта вела в женский туалет… Последовавший за этим визг на три голоса мог бы, наверное, перекрыть грохот изначальной катастрофы. Три хлопка, и Рональд Уизли вылетел назад с несколькими ясными следами пощечин на лице, но крепко прижимая драгоценный предмет к себе обеими руками. Красный как рак, но гордый и непокорный, он прошествовал к креслу, опустился в него и положил яйцо на колени. С тех самых пор, как юный Чемпион наложил лапу на трофей Первого Тура, он не расставался с ним ни на секунду. Все время таскал с собой, в том числе и на уроки, в туалет и даже в душ, спал, положив его под подушку или крепко обняв, ел с ним перед собой, отчего оно быстро теряло золотистый цвет и приобретало раскраску пищи, которую Рон в тот момент поглощал. И хорошо бы еще он носил яйцо в сумке, так нет, большую часть времени он старался держать «свою прелесть» на виду — у себя на виду и на виду у всех, чтобы напомнить всем этим человечкам, КТО тут Чемпион… А потому он ходил по коридорам с яйцом в руках и большую часть времени не отрывал от драгоценности взгляда, и потому опять натыкался на встречных. И как—то раз судьба снова послала ему во встречные Снейпа, зельевар высоко оценил ту честь, которой он удостоился, получив яйцом в солнечное сплетение, и наградил Чемпиона еще двадцатью часами чистки котлов… Барти Крауч младший сидел в своем кабинете в компании с несколькими бутылками огневиски — учитывая темп, с которым он их поглощал, скоро придется заказывать новую партию. Все было просто ужасно. Темный Лорд был вне себя от гнева, когда вычитал в Пророке о смене Чемпиона. Вообще, у Барти сперва была робкая надежда, что Хозяин не заметит — чай, в статье описывали Поттера, и о замене упоминалось лишь в одной строчке. Но Лорд был тебе не какой—нибудь простой смертный, он прочитывал статьи внимательно с начала и до самого конца, совсем как инструкции, контракты или противопоказания. Тогда он уделял двойное внимание мелкому шрифту… В любом случае, Лорда удалось немного успокоить, ибо к тому времени он уже успел выработать план, как вернуть все на место. Этот Уизли был, несомненно, самовлюбленный идиот, а это означает, что после первой же неудачи он будет готов душу продать за то, чтобы выбраться из этой истории. Потому Барти потратил значительную часть времени перед Первым Туром на поиск способа, которым рыжий бы сумел спихнуть чемпионство обратно Шрамоносцу. К сожалению, возможностями можно было оплачивать лишь личные долги, но не долги своей семьи — потому события двухлетней давности в Тайной Комнате были бесполезны. Но потом в самом первом постановлении о Турнире, пергаменте незнамо скока вековой давности, он вычитал, что в случае травмы, которую невозможно исцелить до следующего Тура, Чемпион имеет право назначить себе замену… Довольно быстро нашлась и подходящая травма, теперь требовалось только согласие этого Тома… или не Тома? Как там его уже… Уизли, короче. Первый Тур просто не мог пройти лучше, Уизли сел — в самом буквальном смысле — в глубокую лужу. И он был просто обязан всеми силами желать послать весь этот Турнир куда подальше… Барти отвел рыжего идиота в сторонку для беседы сразу после того, как Помфри его залатала — пощечины у этой француженки ничего себе. Результат беседы был столь непредвиден, что единственное, что не дало агенту Темного Лорда заавадить Уизли на месте, было понимание, что мертвых Чемпионов не меняют. Это рыжее недоразумение каким—то образом ухитрилось разглядеть в этом кошмарном фиаско — позоре, после которого кое—кто бы и вены себе вскрыл — большущий триумф и доказательство собственного могущества… «Видели, как эта тварюга улепетывала?! Даже эти тупые чудища видят, когда перед ними великий маг! Попрошу минуточку внимания, — до Рона донесся гневный голос декана Гриффиндора. Ну что ей еще нужно? Неужели она не видит, что у него есть дела поважнее, чем все эти ее превращения цесарок в тихоокеанских кабанов… или морских поросят… или озерных свинок… неважно. Он как раз нашел такое место на парте для своего яйца, чтобы падающие на него лучи света отражались во все стороны, отчего его прелесть выглядела особенно чудно… Так нет же, от голоса МакГонагалл у него дрогнула рука, и теперь все потеряно. Пришлось отодвинуть драгоценность в сторону. Но так, чтобы она оставалась на виду, так, чтобы все эти завистники, а особенно Поттер, видели доказательство силы Рональда Уизли, Мальчика — Которого-Боятся — Драконы! Объявление касается всех. На балу мы должны завязать с нашими гостями дружеские и культурные связи. Бал для старшекурсников, начиная с четвертого курса, но вы, конечно, можете пригласить бального партнера и с младших курсов… Лаванда явственно прыснула. Парвати тоже хихикнула и ткнула ее в бок локтем. Сейчас подерутся! Меня же пригласит эта французкая вейла… как же ее звать—то? Она же не гриффиндорка, не посмеет сделать сразу и прямо… но и терпеть она недолго сможет — а ну как ее опередят? Но, несмотря на все эти мысли и страшный шум, что подняли взволнованые ученики и ученицы — делят его, глупышки, делят! Великий Мерлин, что делать? У вас есть партнерша, мистер Уизли? Вот ведь упорная! За дверью меня уже, несомненно, полдюжины девушек поджидает! Профессор насупилась и покачала головой. Рон поспешил откланяться и убежать… за дверью его никто не поджидал. МакГонагалл проводила Чемпиона Хогвартса взглядом и тяжко вздохнула… Подчас задаешься вопросом, не ведет ли постоянное переедание к падению умственных способностей. Последние годы в Хогвартсе было двое непроходимых болванов — Кребб и Гойл, о чьих аппетитах наглядно говорили их размеры. И о них голова болела у Северуса. Но теперь Рон Уизли, похоже, присоединился к ним — возможно, немыслимое количество пищи, что он пожирал иначе не скажешь , начало давать свои тлетворные последствия… Ведь не был же ее ученик все время настолько тупым на голову? Покачав головой, Минерва решила заглянуть к Флитвику, у того в кабинете была припрятана бутылка тридцатилетнего скотча — на черный день. Вот вроде сегодняшнего… Лаванда Браун и Парвати Патил — две главных поставщицы слухов школы — задержались у двери и слышали весь разговор. Им не потребовалось усилий, чтобы догадаться, что с партнершей у Рона будут проблемы, но что так или иначе ее ему найдут… и искать будут среди тех, у кого не будет партнера… Через час все девушки Гриффиндора были в курсе, через два новости дошли до Когтервана и Пуффендуя, на третьем часу просветили и Слизерин… Святочный Бал захватил умы всей школы. И на парочки все разбились с удивительной быстротой, возможно, наличие—присутствие среди одиноких парней Рональда Уизли — Чемпиона Великолепного, тому способствовало. Сам Чемпион рассекал коридоры школы в обнимку со своим яйцом и не глядя по сторонам. Потому он не мог заметить, что при его приближении окрестные территории почти полностью лишаются женской части населения. Ну а тот факт, что к нему пока не обратилась с приглашением ни одна девушка был легко объясним: боятся. Да и Поттер, скорее всего, что—нибудь замышляет… завистник. Ну а Гарри Поттер был едва ли не единственным учеником в школе, кого этот Бал ни капли не волновал. Он уже решил, что не пойдет на него. Нечего опять напоказ себя выставлять, обязательно впросак попадешь… у него и другие дела найдутся — изучение содержимого Омута поглощало его все сильнее и сильнее. Если бы учителя могли объяснять так, как это делал создатель этого Омута Памяти — все бы отличниками были.
И Седрик не погиб а сломал одну руку и бо много царапин а лице и шее но она не смотрела на внешность и они продолжили встречаться и Седрик один коснулся кубка пока Гари задержал Волдеморта он рассказал обо всём Дамболдору. И они вместе составляли в Отряде Дамболдора. И она была лучшей подругой Анджелины Джонсон и имела много друзей. И Танцевала на балу со Седриком. И когда они закончили учёбу они сразу после школы поженились и жили вместе в Ракушке или рядом с ней купили большой дом и у них родился ребёнок там во время вой как у Люпинов. И Они поженились в 17 или 18 лет и свадьбы не было они просто расписались и сын был похож на Седрика и на войне погиб её родной брат и они назвали сына в честь его.
Что читать вместо «Проклятого дитя»: 9 лучших фанфиков
эксклюзивный контент от TimurSH, подпишись и получи доступ первым! Просмотрите доску «Флер делакур» пользователя Flowers в Pinterest. Посмотрите больше идей на темы «флер делакур, гарри поттер, хогвартс». The Harry Potter FanFic Archive will be closed to new and updated works from 12 December 2021, at which time we will take a full backup. Фанфик «Скованные» состоит из 77 глав, его объем в два раза превышает объем «Гарри Поттера и Даров Смерти». В части Гарри Поттер и Кубок Огня мы знакомимся с состязаниями магов школ Хогвартс, Дурмстранг и Шармбатон под названием.
Иштуап фикбук Гарри Поттер и Флер Делакур: эпическая встреча душ
Она отпускает лезвие из рук, позволяя ему зависнуть в воздухе на несколько мгновений, чтобы вновь продолжить терзать плоть, выводя столь любимое ругательство на руке пленницы. Из последних сил борясь с собой, Гермиона отводит глаза от перепачканного в её крови ножа, чтобы тут же наткнуться на изучающий взгляд чёрных глаз. Беллатриса стоит слишком близко, отчего Гермиона может почувствовать чуть сладковатый аромат её кожи, непременно напоминающий ей о запахах умирающей осени. Жёсткие пальцы хватают за подбородок, принуждая смотреть прямо в лицо, не отводя глаз, и Гермиона на мгновение задумывается, касались ли эти пальцы кого-нибудь нежно, оставляя за собой эфемерный след ласки и заботы. Пальцы сжимаются сильнее, лезвие делает очередной надрез глубже, чем остальные. Они обе знают, что пришло время, когда Гермиона больше не может лгать, оберегая покой других, пришло время защищать себя. Беллатриса кривит губы в подобии саркастичной улыбки, хотя больше всего ей хочется впиться в губы этой грязнокровки и оторвать ей язык, чтобы больше она никогда не смогла оскорблять её Господина и всех чистокровных волшебников. Ей нравится ощущать трепет юного тела, содрогающегося от боли, которую она причиняет, и от угрызений умирающей совести.
Главный и единственный вопрос, ответ на который во всём магическом мире знала только одна грязнокровка, был задан. Беллатриса шла к этому моменту несколько долгих месяцев: злясь, когда настырная девчонка не сдалась, предпочтя скулить от боли, рвать себе жилы, но не предавать друзей. Верность эта была бы похвальной, если бы она хранилась нужному человеку. Когда боль не помогла развязать язык, Белла обратилась за помощью к сыворотке правды. С непередаваемым наслаждением она смотрела, как Северус капал в рот своей бывшей ученицы смертельную для золотого мальчика дозу бесцветной жидкости. Но и тут грязнокровка превзошла все их ожидания. Она принимала яд, медленно наращивая его дозу, чтобы даже капля сыворотки правды, оказавшаяся на её губах, спровоцировала приступ удушья.
Снейпу еле удалось откачать грязнокровку. Именно в этот момент зародилось восхищение. Восхищение молодостью и безумностью, на которую эта молодость может толкнуть. Гермиона задала медленный темп их смертельной игры, но последний ход все же оказался за Беллатрисой. Единственная непостижимая и удручающая истина всех хранителей заключена в том, что все они жаждут выдать тайну. Беллатриса день изо дня смотрела на человека, посмевшего поддаться искушению, точно зная, что он обрекает этим своих друзей на верную смерть. Теперь Хвост скулит по ночам, умоляя судьбу пощадить его за своё предательство.
Каждую ночь эта крыса видит двух мертвецов снова и снова, умирающих на его глазах, по его вине. Его кошмары натолкнули Беллатрису на разгадку её проблемы: Грейнджер способна терпеть физическую боль, предпочтя умереть и унести тайну с собой, но, если она увидит, как те, чью тайну она хранит, умрут, хотя бы в её мыслях, то не сможет больше терпеть. Порог самосохранения есть у каждого. Белла подвела измученное пытками тело к черте и изящно уничтожила разум, точно зная, что больше грязнокровка вытерпеть не сможет. Слова слетают с губ, и их уже не остановить - они льются в самое сердце Беллатрисы, заставляя его трепетать. Она сломала девчонку, заставила её выдать тайну хранителя. Покорила свой воле.
Теперь вся она принадлежит только ей. Грязную кровь не выжечь и не вытравить, она будет вечно течь в жилах. Вечность длиною в несколько часов, пока Беллатриса не кинет к ногам Грейнджер голову того, кого она предала и, наконец, не убьёт эту настырную девчонку, посмевшую вести с ней столь долгую игру. Верёвки исчезают, и тело, в котором уже нет никаких сил, падает на каменный пол. Беллатриса счастливо улыбается, наблюдая, как грязная кровь расползается, заполняя собой бессчётные выбоины пола. Именно здесь их место: в собственной крови у ног чистокровных. Двери скорбно скрипят.
Они хранят множество мёртвых тайн. Множество чужих предательств. У Гермионы больше нет сил: огнём горит изуродованная рука, из которой сочится алая кровь, смешиваясь с грязью каменной клетки, будто подтверждая, что она грязнокровка. Все абсолютно верно. В этот час здесь не было сказано ни слова лжи. Гермионе хочется смеяться от абсурдности собственных мыслей, но вместо смеха получается болезненный хрип. У каждого человека есть предел терпимости, свой она прошла уже очень давно, добровольно позволив Лестрейндж уничтожать себя, забирая все светлые воспоминания и мысли, надежды и мечты - все, что могло бы вылечить её однажды.
Мысли от боли начинают путаться и Гермионе мерещится, что рядом с ней Гарри. Он счастлив и стремится поделиться с ней своим счастьем, заполнить своим нестерпимо ярким золотым светом искренней любви и её. Ведь Поттеру были не страшны испытания турнира и все будущие жизненные невзгоды, он нашёл, с кем переживёт все бури. Золотой мальчик Британии влюблён в хрупкую серебряноволосую девочку из Франции. Улыбаясь сквозь боль и отчаяние, Гермиона цепляется за это вспоминание. Она думала, оно уже давно умерло и никогда к ней больше не вернётся. Воспоминание о том, как она учила Гарри Поттера воровать цветы из теплицы мадам Стебль.
Гермиона не знает, почему Гарри вдруг заговорил с ней, и почему в голосе его больше позвякивания столового серебра и шёпота кулуаров, чем свиста ветра и громких до хрипа бессмысленных споров. Она никак не может понять, почему холодные руки с длинными пальцами кажутся ей такими знакомыми, будто она чувствовала их на своём теле ещё каких-то несколько минут назад, но сейчас они оставляют за собой неистовый шлейф ласки и осторожности. Гермиона окутана запахом осени, но в аромате этом зреют плоды и щебечут птицы, а не тлеет листва. Привкусы различных зелий смешиваются на губах, невольно напоминая ей, что в каждый стакан воды было примешано восстанавливающее зелье. Невольно нашёптывая, что Беллатриса Лестрейндж старалась уничтожить её физически и морально, а её племянник изо всех сил старался спасти. Они были такими похожими: вышколенные по одним и тем же законам, присягнувшие одному и тому же злу, а на деле оказавшиеся столь разными. Гермиона слышит недовольные бормотания Драко, он растерян и испуган, не зная, какое заклятие нужно применить, чтобы остановить кровь, а каким можно продезинфицировать рану.
Она знает названия этих заклятий, но молчит, её успокаивают импульсивные, чуть хаотичные движения Малфоя. Гермиону успокаивают его нежные, осторожные прикосновения, и почему-то она гордится тем, что весь он уже перепачкался в её грязной крови. Поттер, должно быть, уже несколько раз поменял хранителя тайны, как только узнал, что тебя схватили, - голос Малфоя звенит от напряжения, в нем нет растянутых гласных и всегда столь раздражающего жеманства. В нем будто скрыта любовь. Гермионе не хочется больше думать. Она и так уже отдалась ему, позволяя спасти, если он того пожелает, или убить, если таково желание его Господина. Все зависит от того, преодолел ли Драко свой предел терпимости или же нет.
Нужные слова, наконец, приходят на ум: не с первой попытки, но заклятие срабатывает - изуродованная рука перестаёт ныть. Приятное онемение распространяется по телу и, если теперь оно захватит Гермиону полностью и больше она от него не проснётся, то не будет возражать. Драко подносит очередную склянку к её губам: вкус кроветворного известен каждому, кто хоть раз бился в этой новой войне с Тёмным лордом. Кажется, он ещё не преодолел свой рубеж: и дух и тело ещё служат ему. В его голубых глазах беспокойство и бесконечная, как и у Гарри, вера в счастливый конец всех историй. Ничто не даётся легко, - зелья действуют, возвращая ей физические силы, но только нет никакого зелья, что заставило бы её забыть всю душевную боль. То ли дело Лавгуд, она даже песни распевает, сидя в клетке, словно это курорт, - фыркает Драко, прислушиваясь к доносящемуся из соседней камеры поскуливанию.
Гермионе хочется вскочить на ноги и позвать Луну, чтобы спросить у неё, видела ли она мёртвую Флер в её камере и разговаривали ли они когда-нибудь, но она лишь прикрывает глаза, разбирая все тот же дурманящий мотив. Малфой укачивает её в своих объятиях, словно не в силах отпустить, будто стараясь забрать всю её боль себе. Нахальный мальчишка, которому она разбила нос. Зачем, Грейнджер? Он задаёт вопрос, на самом деле не желая услышать на него ответ. Сердце Малфоя рвано бьётся от отчаяния: он не хочет быть тем, кто будет доводить людей до того состояния; не желает видеть на своих руках кровь убитых волшебников; ему не поднять волшебной палочки, чтобы создать на небе ужасную метку - предвестницу смерти. Драко Малфою не жить в мире, в котором не будет Гарри Поттера.
Если сейчас Тёмный лорд вместе с ближним кругом убьют Поттера, то надежда, которую вселял во всех этот глупый мальчишка, посмевший отказаться от его дружбы, рухнет, погребая за собой всех, кто мог бороться. Забирая у него и эту упрямую девчонку, всегда все знающую наперёд. Она посмела родиться с грязной кровью, чтобы искушать его вечно. Невольно их чуть монотонные раскачивания прекращаются. Левое предплечье Драко охвачено огнём, словно Тёмный лорд призывает к себе всех своих слуг. Должно быть, он разгневан и хочет их всех покарать, будто они не справились, оказались не столь чисты, как ему хотелось. Задирая рукав рубашки, Драко с отвращением смотрит на горящую чёрную метку.
Он ненавидит себя за то, что не смог избежать участи раба; ненавидит то, что родился в семье, у которой не было выбора; ненавидит то, что Гермиона видит метку раба на его руке. Невольно он понимает, что теперь они с ней помечены одинаково. Чистокровный и грязнокровка. Боль накатывает снова и снова, пока метка не начинает кровить, пока вся она не превращается в один ровный кровавый порез. Драко не понимает, отчего так случилось, но почему-то на душе его становится спокойнее. Гермиона улыбается, стирая кровь с пореза на его руке, смешивая их кровь, соединяя их судьбы. Больше незачем терпеть боль и, прикрывая глаза, Гермиона откидывается на руках Драко, надеясь утонуть в переливчатом смехе Флер.
Она слышит его повсюду, купается в нем, зная, что так рассмешить вейлу мог только Гарри. А это значит, что у него опять что-то не получилось: приготовить завтрак, спеть серенаду, подарить танец, выиграть в карты. Гермиона точно знает, что во всем этом — он мастер, но позволяет себе промахи просто чтобы поднять Флер настроение. Чтобы заполнить дом её переливчатым смехом и подарить немного надежды в сердца его обитателей. Гермиона немного завидует их любви. Гермиона слишком любит их. Гермиона чересчур горда, чтобы отказаться от собственной идеи, какой бы безумной и опасной она не была.
В серебристом мареве топчется лунный телец, вырисовывая долгую дорогу к дому. На его гладком тельце белеют рубцы глубоких шрамов, но он упрямо танцует, греясь в лунных лучах.
Темный Лорд и Гарри Поттер захватили власть и устроили настоящий геноцид грязнокровок. Британия утонула в крови, и Дамблдор решился провести древний магический ритуал, который позволил бы ему спасти мир. С момента победы на Темным Лордом прошло 20 лет. Шрам не болел, и, как было написано в «Дарах смерти», все действительно было хорошо. Но все изменилось, когда из Азкабана вырвались оборотни-мутанты, созданные еще при жизни Волан-де-Морта. Беглецы мстят Гарри Поттеру и его семье за долгие годы заточения. В ходе битвы с новыми врагами погибает жена Гарри — Джинни, а ее брат Рон становится оборотнем.
Но если повзрослевшего героя ждут только горе и разочарование, то его дети, напротив, переживают лучшие моменты в жизни: Джеймс Поттер находит себе верного соратника и друга — Скорпиуса Малфоя, который влюбляется в его сестру — Лили. В этом фанфике Гарри Поттер попадает на факультет Слизерин и у него есть брат Джим, который считается тем самым «мальчиком, который выжил». Необычная история, в которой не происходит никакой романтики до четвертого курса обучения, а из позитивных персонажей можно выделить лишь Дамблдора и Уизли.
Десять лет спустя, новый ученик был зачислен на первый курс - ученик с короткими, чёрными волосами, фиолетовыми глазами с горящими в темноте зрачками, удивительно крепким телосложением и высоким ростом для своего возраста... Потому возникает законный вопрос... Wer ist Herr Potter?
Драко в кожаных штанах и Рон — пожиратель смерти — так тропы родом как раз из фанфиков по ГП. Первый, если является главным героем, частенько переживает кризис веры и опционально — становится более нейтральным , второй частенько козлит, а порой и вовсе деградирует до мерзавца. Пошло от эпичного отрывка из некоего графоманского фанфика ; первоисточник установить не удалось, но нарочно придумать такое было невозможно. Добрый дядюшка — взрослые Рон и Джордж в фанфиках отлично ладят со всеми многочисленными племянниками. Домашний варвар — Виктор Крум и Игорь Каркаров регулярно превращаются в сабж. Первый — при Дамблдоре, второй — при Волдеморте соответственно. Друг детей — Том Риддл мастерски прикидывается сабжем, завлекая на свою сторону юных будущих Пожирателей. А вот Хагрид — друг детям уже безо всякого подвоха. Ещё сабжем часто изображают взрослую Джинни. Внутрифэндомный прикол над тропом: "Хагрид дружит с чудовищами. Хагрид дружит с детьми. Соответственно, дети являются чудовищами". Думать о красе ногтей — Люциус Малфой стараниями фикрайтеров давит педаль в пол. Дуэльное порно — магические поединки в фанфиках описываются со смаком. Жестянщик — с лёгкой руки фикрайтеров таковым часто становится Артур Уизли. Житель Страны Эльфов был прав — популярный ход в фанфиках с участием Луны Лавгуд. Закон злодейской смены стороны — почти не играется прямо, чаще можно встретить сложные зигзаги. Обычно что-нибудь вроде: «Бывший злодей теперь принципиально не использует Непростительные заклятия, но Тёмными артефактами и ритуалами не брезгует. Изредка способен договориться с совестью и применить какое-нибудь Тёмное проклятье из раздела круто, но опасно ». А вот в случае инверсии бывший герой обычно резко крутеет и начинает разбрасываться Непростительными заклятьями при любом удобном случае. Заменил родителей — нередко Гарри или другому персонажу-сироте — или даже социальному сироте вроде Невилла Лонгботтома или маленького Северуса Снейпа дарят приёмную семью или опекуна, который и даёт ему не только настоящее детство, но и начальную магическую подготовку. А иногда и идеологическую — особенно если это фанфик в жанре дамбигад. Знают именно за это — в России Живой Журнал нулевых — платформа для обсуждения судеб России и политических споров? А в англоинтернете он были известен исключительно как блог-платформа для фанфиков по Гарри Поттеру. Злая Сью — если в фанфике фигурирует наследник Волдеморта, он а с большой вероятностью будет именно сабжем. С выходом пьесы «Гарри Поттер и Проклятое Дитя» дочь Тёмного Лорда просочилась в канон , но большой любви фанатов не снискала: к тому моменту дети главгада уже всем оскомину набили. Зловещие близнецы — фанонные Амикус и Алекто Кэрроу давят педаль в пол. В книгах нигде не указано , что они двойняшки, но когда фикрайтеров это смущало? Изредка в духе сабжа изображают Фреда и Джорджа, повернувших налево. Злодейское глумление — канонная Беллатрикс знала толк в сабже, но фанонная давит педаль сквозь земное ядро. Злодейское попрекание — фанонный Волдеморт любит, умеет, практикует регулярно. И что она в нём нашла? Известный иностранный иностранец — встречается в изобилии, если герои по сюжету путешествуют или сталкиваются с иноземными гостями. Изменился за лето — многие персонажи. Фандом ГП является кодификатором этого явления. Каков родитель, таков и супруг — часто играется в отношении Рона и Гермионы. Схожие черты характера Гермионы и миссис Уизли можно углядеть и в каноне, а в тех фанфиках, где фигурирует мистер Грейнджер, он нередко напоминает Рона. Каков родитель, таково и дитя — Крэбб и Гойл в фанфиках настолько походят на своих отцов-Пожирателей, что впору говорить про ксерокопированное поколение. Клюква — Антонин Долохов. Русским всегда достается — зигзаг: от Ордена Феникса и авроров Долохов огребает много и со вкусом правда, перед этим и сам раздаёт кому-нибудь очень увесистых люлей ; зато от Волдеморта ему прилетает куда реже, чем прочим Пожирателям. Криптоистория — обилие нестыковок в каноне подчас заставляет фикрайтеров придумывать альтернативные объяснения странным событиям, а то и выстраивать полноценный альтернативный сюжет, совместимый с каноном лишь по внешним проявлениям и именам.
Подборка моих любимых фанфиков по Поттериане
Основные персонажи: Флёр Делакур, Гарри Поттер (Мальчик-Который-Выжил), Сириус Блэк III (Бродяга). Гарри Поттер, Добби пришел сказать вам ужасные новости, но их никто не должен знать кроме вас, даже сэр Уизи. Флер вошла самоуверенной походкой, вслед за ней плелась немного странно выглядевшая Гермиона, следом за ними шли Билл и Рон Уизли. Продолжение фанфика «Гарри Поттер и Вторая Великая Война». Harry Potter and the Return of the Squib Son автор: Miss__Swan Пэйринг: Гарри Поттер/Гермиона Грейнджер Описание: Все считают Избранным брата Гарри Поттера, самого же Гарри считают сквибом и поэтому отправили к Друслям.
Флер делакур
Гарри Поттер, Флёр Делакур, Рональд Уизли, Гермиона Грейнджер. Геллерт Гриндевальд, Флер Делакур, Аргус Филч и другие персонажи вселенной «поттерианы», которые никогда не учились в волшебной школе Хогвартс. Вот ссылки на предыдущие части: Мой фанфик про Гарри Поттера часть 1 Мой фанфик про Гарри Поттера часть 2 На вокзале Кингс-Кросс народу было, как всегда, целая толпа. Также в фанфиках Флер Делакур может появиться в качестве друга и союзника для главных героев Гарри Поттера и его друзей. Фанфики на Гарри Поттера. Автор: Кой Фандом: Гарри Поттер Персонажи: Гарри Поттер/Флер Делакур Рейтинг: PG-13 Жанры: Общий, Юмор Размер: Макси | 270 Кб Статус: Заморожен Предупреждения: AU, От первого лица (POV) События: Анимагия, Захват власти без войны, Независимый Гарри.
Fleur Delacour
Кажется, Рон пытался делать вид, что ему совершенно неинтересно, в кого влюбился его лучший друг. Наверное, уже тогда он ревновал и был огорчён от мысли, что и в этом Поттер его превзошёл. Сначала — стал участником Турнира Трёх Волшебников, а теперь — нашёл девушку. А вот ей не хотелось так быстро сдаваться. Возможно, всему виной женское любопытство, а может, она просто ревновала, не желая отдавать своего друга кому-то ещё. Гермиона до сих пор с гордостью вспоминает, как ловко выкрала из чемодана Гарри Карту Мародёров и устроилась с ней в библиотеке, рассматривая множество помеченных именами точек, в поисках той, что звалась бы Гарри Поттер. Сначала, увидев имя девушки, с которой встречался Гарри, Гермиона опешила от удивления. Флер Делакур - чемпионка Шармбатона и соперница Поттера в Турнире. Коварная вейла решила околдовать самого младшего участника соревнования — так она решила, когда первоначальный шок прошёл. Коварная вейла и глупый мальчишка, вечно попадающий в неприятности. Гермиона потратила много времени на то, чтобы зародить в душе Гарри сомнения насчёт его девушки.
Так ли он был ей интересен, как кажется? Она даже подстроила, чтобы старшекурсник с Пуффендуя напал на Флер, прижав к стене с единственным намерением поцеловать. Но все закончилось совершенно не так, как Гермиона предполагала: Гарри проклял и без того одурманенного мальчишку, и ей впервые пришлось устыдиться своих поступков. Порой она думала, что все люди злы, и только Гарри её не предаст. Из соседней камеры доносится тонкий вскрик, впервые она слышит что-то ещё, кроме мелодичного поскуливания. Оборачиваясь к решётке, Гермиона снова видит Поттера: он сидит на корточках, совсем рядышком, и смотрит на неё серьёзно и задумчиво. Подсознание подсказывает, что нужно что-то сказать. Нужно узнать, настоящий ли он. В испуге Гермиона закрывает рот руками, будто сможет вернуть все свои слова обратно. Но нет, они насмешливо звенят, окружая их повсюду.
Гарри не хмурится и не злится, кажется, он совершенно не разочарован из-за недоверия подруги. Мне кажется, я смог бы даже сказать, что она чувствует в тот или иной момент. Она не видит во мне золотого мальчика, победившего в годовалом возрасте Тёмного лорда. Для Флер я просто Гарри. Просто Гарри. Слова висят в воздухе, и Гермионе кажется, что она могла бы их даже потрогать. Окажись её друг — просто Гарри — все было бы таким обыкновенным. Они бы учились магии в одной из самых старинных волшебных школ. Возможно, между Гарри и Роном не было бы зависти, ведь они были бы заурядными мальчишками без славы и особых талантов. Как и большинство гриффиндорцев, они бы строили козни слизеринцам, стараясь обойти их в любом состязании и выиграть кубок школы.
Они бы прожили своё детство без переживаний и сожалений. Как и полагается всем подросткам. Будто слыша её мысли, Гарри искренне улыбается и протягивает руку, чтобы помочь встать. Руки Гермионы дрожат, но она упорно тянется, желая коснуться шероховатой, чуть грубоватой ладони друга. Пальцы её касаются лишь пустоты: вязкой и холодной, а Гарри осыпается пеплом на грязный пол. Она сходит с ума. Все это из-за зелья. Ей нужно просто подождать и не реагировать на происходящее. Она просто должна перестать доверять разуму и сердцу. Магия вьётся по её жилам, отравляя тело.
Волшебство, которым Гермиона всегда восторгалась. Ведь с помощью заклинаний можно было превратить один предмет в другой; создать себе новый образ и затеряться в толпе; в мгновение ока уничтожить то, что не могло уничтожить время. Гермиона считала, что нет ничего прекраснее магии, которой обладали волшебники, пока не увидела, как колдуют вейлы. Флер казалась ей сотканной из самого яркого ведовства, неистового ревущего, как пламя огня. Вейла могла подчинить своей воле любого волшебника, а предпочла покориться нелепому мальчишке, ворующему для неё цветы. Несмотря на все свои раны, полученные из-за заколдованного Крама и живой изгороди, Флер беспокоилась лишь о Гарри, ловко смывая с него кровь и заживляя ужасную рану на его руке. Она не отдала его мадам Помфри, пока сама не убедилась, что с ним все хорошо. Флер была вейлой, пойманной в сети своей странной привязанности к золотому мальчику Британии на пороге новой войны. Она могла бы сбежать из страны, могла бы закрыться в стенах своего фамильного особняка, надеясь, что зло из Британии никогда не придёт в её дурманящую страну, не тронет её семьи. Но коварная вейла предпочла остаться рядом со своим глупым мальчишкой; купила дом на берегу океана; стала членом ордена Феникса.
Гермиона ещё никогда так не ошибалась в людях. Стараясь запретить своему разуму думать и вспоминать, Гермиона всматривается в танец разбивающихся капель; в каждой из них замечая очередную картинку своей жизни. Возмущённый голос Гарри звенит, и он тянется рукой, будто стараясь поймать летящую каплю. Невольно, Гермиона улыбается, она уверена, что он её поймал, ведь Поттер прирождённый ловец: он ищет маленький золотой мячик в небе, чтобы закончить поединок и стать победителем. Почему я стал нюхлером? Разгадав образ, который парил над его головой, изумляется Гарри. Он с прищуром смотрит на улыбающуюся Флер, которая создала этот дымчатый силуэт. Гермиона всегда чувствовала себя немного чужой, когда они смотрели так друг на друга, будто в комнате никого кроме них нет, словно во всём мире никого нет. Нашедшие своё счастье, несмотря ни на что. Флер искренне смеётся, и её голос разлетается тысячами колокольчиков, наполняя Гермиону покоем.
Пусть она сходит с ума, но это так приятно. Она наблюдает, как Гарри создаёт золотистый зайчик, и он скачет по тёмным стенам, а за ним мчится серебристый нюхлер. Направляя поток яркого света выше и выше к потолку, Гарри смеётся, наблюдая за комичными попытками маленького зверька подпрыгнуть так высоко. Смех его обрывается так быстро, что когда Гермиона переводит взгляд с растворяющейся в воздухе фигурки нюхлера на Гарри, то не может понять, что происходит. Ей кажется, что её друга душит серебристая верёвка. Картина эта настолько сюрреалистична, что Гермиона встряхивает головой, пытаясь смахнуть пелену слез с глаз, стараясь не смотреть на то, как ужасная змея Тёмного лорда рвёт глотку Гарри Поттера. Алая кровь бежит на каменный пол. Силясь отползти от струйки крови, преследующей её, Гермиона задевает жестяную миску. Жестянка громко бренчит, напоминая, что колокол всегда звенит по чьей-то жизни. Их крики с Флер сливаются в один, но только вейла бросается к израненному телу, а Гермиона все дальше пятится в отчаянии.
Всегда изящные движения Флер замедляются, становясь растянуто опасными, неправильными, смертельными. Гермиона отступает, загоняя себя в угол каменной клетки - в самый ужасный из своих снов. Ей хочется закрыть глаза, чтобы не видеть, как гаснет прекрасный образ девушки, которую она хотела бы назвать своей старшей сестрой; хочется зажать уши, чтобы не слышать надтреснутый жалобный вой одиночества. Если бы только она могла, то непременно сделала бы это, но в силах Гермионы только смотреть и умирать вместе со своими видениями. Безжалостными, наполненными серебристым маревом волшебства, фрагментами её медленно тлеющей души. Крик Гермионы звенит эхом, стремясь рассыпать образ, внушающий ей животный страх. Она заранее знает, что никогда не сможет вымолить прощения; видит это в изменении всегда прекрасных черт. Острые вейловские когти могут вырвать сердце из груди противника; огонь, горящий в их жёлтых глазах, выжечь душу предателя. Гермиона прекрасно знает это, она видела, как Флер убивала, потому что им не хватило духа. Она немного зверь.
Она стремится вырвать собственное сердце из груди. Я не смогла... Прости меня... Сколько бы Гермиона ни просила, ей не вернуть Флер утраченного. Ей не возвратить вейле смысла жизни - не воскресить Гарри Поттера. Она предала их - выдала тайну. Закусывая большие пальцы до кости, лишь бы не кричать, лишь бы не выть вместе с Флер, лишившейся всего, Гермиона жаждет, чтобы Беллатриса Лестрейндж пришла и забрала её жизнь. Ведь такова участь всех предателей, всех грязнокровок - умереть в безверии, в темноте и страхе, сошедшими с ума. Размазывая слезы и кровь по лицу, Гермиона хочет, чтобы все прекратилось. Она алчет расправы над собой.
Где же тот узник нашёл камень? Как же ей отнять свою жизнь, чтобы никогда не услышать из искривлённых уст Беллатрисы роковых слов о смерти её друзей. Гермионе незачем жить в мире, который покинула надежда. Прутья соседней камеры единственное, что кажется не таким монументальным и прочным, как каменные стены, хранящие в себе души множества сошедших с ума. Если ей удастся добыть один из прутов - она сможет себя убить. В вальсе боли её хаотичных видений Гермиона приближается к цели, касаясь рукой холодного металла. Испачканные в крови руки, кажется, и не принадлежат ей вовсе - это руки Флер, на которых навечно застыла кровь Гарри. Запеклась смертельная агония великой любви. Срываясь, Гермиона кричит. Вкладывая в этот крик последние крупицы своей души и рассудка.
Напишите пожалуйста фанфик где опж с грифиндора встречается с Седриком Диггори без Уизли они с ними просто друзья ,и опж она была умной ,красивой и играла в квидич как и брат и была полукровкой и у неё был брат. И Седрик не погиб а выжил но сломал руку и получил много травм. И они начали встречаться с 4 или 5 курса и никогда не расставались и были вместе после школы. И они поженились и у них появились дети. Пожалуйста напишите дети у них появились во время войны и жили они с родителями брат у неё умер и погиб поженились сразу как закончили школу и участвовали в войне.
Её звали Клара , она была высокая как Седрик красивая и светлые длинные волосы русые и была похожа на Гермиону только высокая и умная и была ловцом в команде гриффендора и у неё был брат Адриан тоже был ловцом.
Произведение состоит из 77 глав. Его объем в два раза превышает объем «Гарри Поттера и Даров Смерти».
В сети можно найти фанфик, переведенный на русский язык. Порталы предупреждают, что «Скованные» содержат множество описаний различных форм насилия.
Fleur Delacour — литературный персонаж из серии романов о Гарри Поттере английской писательницы Дж. Училась во французской школе чародейства и волшебства Шармбатон, где была одной из самых примерных учениц.
Семья Мама Апполина и папа месье Делакур оба чистокровные волшебники. Младшая сестра — Габриэль Делакур.
Ещё немного лжи
Интересно, существуют ли зелья, способные сделать его чуть более нормальным? Через пару минут передо мной аж целых пять сэндвичей и три вида сока. Он просто фанатик, не находите? Я потёр лоб ладонью. Может, Добби принести зелье от головной боли?
Хм, неплохо. Он вернулся с зельем, когда я ел свой второй сэндвич — с ветчиной и швейцарским сыром, если кому-то интересно. После порции пыхтящего зелья мысли мгновенно прояснились. Обязательно надо будет проверить голову.
Мадам Помфри отлично справляется с порезами, ушибами, синяками и случайными проклятиями, но, думаю, исследования мозга — не совсем её конек. Хотя я точно знаю одного типа… э-э, в смысле, вещь, которая великолепно справится с задачей — Сортировочная Шляпа! Несколько других выглядят точно так же. Почему великий Гарри Поттер хочет поговорить со старым мерзким предметом одежды?
Сегодня утром Дамблдора на завтраке не было. Вполне возможно, что его нет в школе. Нельзя ждать! Мне нужно знать!
Я не хочу её украсть. Мне просто надо задать ей несколько вопросов. Добби принимает объяснение и исчезает. Через минуту он возвращается с пустыми руками.
Сказала Добби: «Спроси нахала, почему это я должна к нему являться? В прошлый раз эти проклятые провидческие способности были гораздо полезнее! Добби снова исчезает и возвращается. И вновь без шляпы.
Что уже надоело. Мерзкая Шляпа говорит, что мистер Гарри Поттер должен сам придти к ней, если он и в самом деле желает поговорить. Я начинаю обдумывать ответ поумнее, тот, из которого станет ясно, что мне хочется сделать со старой тряпкой, как вдруг передо мной появляется огненный шар. Прямо надо мной парит Фоукс, держа в клюве Шляпу.
Ты, чёртова тупая птица! Вот теперь Шляпа действительно разгневана. Клянусь, феникс подмигивает мне, прежде чем исчезнуть. Нескончаемый поток брани, исторгаемый шляпой, заставляет меня задуматься, из чьего же одиннадцатилетнего разума она узнала все эти слова.
Когда я узнал, что это такое, то всерьёз задумался, а не начать ли мне соответственно вести себя в обществе — просто чтобы ей насолить. Не надо так отвратительно себя вести, — говорю я, поднимая предмет и вытирая с него горчицу. Может, хоть это улучшит твой дерьмовый характер? У меня есть две работы, и это всё!
Пропеть грёбаную песню и сказать толпе сопливых, мочащихся в кровать выродков, на каком факультете они будут меньше отсасывать! На секунду у меня пропадает дар речи. Даже Снейп ведёт себя не настолько мерзко! Да в чём твоя проблема, черт побери?
Двести лет прошло с тех пор, как я последний раз была за стенами этого сраного замка! И предстоят ещё пятьдесят, прежде чем закончится мой испытательный срок! Наверное, об этом даже упоминали в книгах. Бесхребетный засранец удавился в ту же ночь!
Знаешь, нельзя винить гонца за то, что в послании. Это ведь ничего не значит, мать его! Когда ты пришёл, ноя о наследнике Слизерина, я подкинула тебе кость, надеясь, что Дамблдор скостит мне срок за хорошее поведение. И знаешь, что этот страдающий запором, мочившийся в постель аж до девяти лет, этот любитель лимонных долек мне ответил?
Хорошее поведение уже само по себе награда». О, я такую песню спою, когда старуха с косой доберётся до этого никчёмного мешка с дерьмом! Да, это определённо что-то новенькое. Ты выручаешь меня, а я замолвлю за тебя словечко перед директором.
Пропускаю мимо ушей дешёвый подкол. Вот если бы она упомянула Чжоу Чанг, тогда другое дело. Я поговорю с ним. Он у меня в долгу.
Я — мальчик-герой. Чёрт, даже и не знаю. Проклятье, я найду способ вытащить тебя из замка на какое-то время! Так ты в игре?
Обветшалая тряпка заставляет меня ждать не меньше минуты, прежде чем ответить: — Я в игре, Поттер. Но предупреждаю: если ты меня обманешь, то я выжгу мозг у каждого порождения твоего семени, которое ты отправишь в эту школу. Я тинэйджер. Наверное, я слышал уже почти все существующие грубые выражения, но с этой шляпой определённо что-то не так.
Может, мне лучше пойти к Поппи, и пусть она займётся мною всерьёз? Не-а, я уже слишком далеко зашёл. Мне нужно, чтобы ты заглянула в мою голову. В последнее время я видел странные вещи.
Помог девочке с рунами, хотя ни разу не открывал учебник. Неплохо сыграл охотником против Вуда. А раньше даже не пробовал. Думаю, что я Провидец и вижу будущее.
По-моему, никто лучше тебя не разберётся в том, что творится у меня в голове. Давай-ка покончим с этим. Да скорее пыль поднимется столбом, когда они с Макгонаголл попытаются доказать, что всё ещё на что-то способны, чем я проболтаюсь! Давай надевай меня на голову!
Я долго этим не занималась, так что немного поболит. Надевая Шляпу на голову, замечаю: — Ты делаешь то же самое каждый год примерно для трёх десятков детей. Голос прямо у меня в голове отвечает: — Нет. Когда меня надевают на голову, я нашёптываю подсознанию ребенка.
Я произношу такие слова, как бесстрашие и отвага, и смотрю, какие картинки мелькают в его голове. Потом упоминаю верность, усердную работу, разум, интеллект, честолюбие, хитрость. По тем картинам, которые вызывают наибольшую реакцию, я и делаю выбор. То, чего просишь ты, — глубокое исследование твоих мыслей.
Будет немного больно, но тебе ведь не привыкать? Я соглашаюсь, и Шляпа начинает меня мучить. Хотите знать, что я чувствую прямо сейчас? Схватите себя за волосы и изо всех сил дёрните.
Аналогичное впечатление гарантировано. Давай, мальчик, иди вслед за мной в глубины своего разума. Такое чувство, что меня подхватил водоворот. Одиннадцатилеток читать гораздо легче.
Видишь туман? Это твои воспоминания. Потом представь Дамблдора или ещё кого-нибудь. Видишь, из тумана появляется картинка.
Давай-ка посмотрим. Я чувствую рывок — меня затягивает глубже в воспоминания. Туман густеет и превращается во мрак с редкими проблесками света. Здесь то, что ты подавлял и прятал от себя.
Границы становятся светлее — значит, ограничительные барьеры падают. Попробуй подойти к краю этой области и посмотреть на скрытое там. Я не могу потратить на тебя весь день, сосунок! Я в ужасе, и не боюсь этого признать.
Кому понравится, когда ему говорят: ты что-то прячешь? Неужели Вернон насиловал племянника? А может, Дадлик? Что бы это ни было, ему не долго оставаться секретом.
Я погрузил руку в туман и нащупал воспоминание. Я летел; шла игра — мы против Равенкло. Передав пас семикурснику, я скользнул к земле. Тут я жёстко потянул свою «Комету» и вертикально взлетел прямо у сферы броска.
Другой охотник передал мне квофл так, как мы тренировались, и я забил шар — во второе кольцо, прямо под метлой защитника. Давай набирать очки и надеяться, что Коллингсворс сможет поймать снитч! Нам нужно выиграть с перевесом хотя бы в 80! Она поймает!
Я слышу свой ответ, когда воспоминание отступает: — Я не охотник! И кто, чёрт возьми, этот Фрэнк?! Он частенько бывал в кабинете Дамблдора. Это Фрэнк Лонгботтом.
Его сын учится с тобой на одном курсе. Это не твои воспоминания, мальчик. Это память твоего отца. Мне кажется, Лили подарила своему сыну защиту, а Волдеморт передал способность разговаривать со змеями.
Но что, если Джеймс Поттер тоже что-то оставил? Чёрт побери, есть шанс, что Гарри Поттер той ночью всё же умер, и ты занял его место — а, Джеймс? Снейп постоянно ноет Дамблдору, что ты прямо как твой проклятый отец. Возможно, сальный овцелюб попал прямо в точку?
Я не очень хорошо реагирую на её реплику. Срываю шляпу с головы и кричу со всей мочи. Домовые эльфы кидаются врассыпную. Это же невозможно.
Я не мой отец! Я — Гарри! Карта… карта никогда не лжёт! Вытаскиваю её из кармана мантии и разворачиваю.
Через мгновение она уже активирована, и я нахожу себя на кухне. Смотрю на слова на пергаменте: «Гарри Поттер». Прямо у меня на глазах они трансформируются… «Джеймс Поттер». Надпись снова превращается в «Гарри Поттер» и начинает меняться туда-обратно.
Через минуту на пергаменте замирает надпись «Гарри Джеймс Поттер». Карта не показывает вторые имена. Мы же сделали её именно так. Мародёры её так сделали!
Полагаю, я потерял сознание. Для подозрений есть причина: я на полу и, похоже, Добби только что выплеснул мне в лицо кувшин сока. Отплёвываясь, пытаюсь отдышаться, а Шляпа смеётся. Надо ещё раз хорошенько подумать о ситуации с Добби — ей-ей, это существо только что пыталось меня утопить!
С трудом поднимаюсь на ноги. Какая идея! Я не преминул кашлянуть посильнее, чтобы слюна попала на шляпу. Всё ещё прочищая горло, выдавливаю: — Нет, я в порядке.
А то в следующий раз эльф может схватиться и за горячий бульон. Что ж, как бы мне не хотелось это увидеть, у нас с тобой сделка, Поттер. Мне называть тебя Гарри или Джеймсом? Я — Гарри Поттер.
Шляпа хмыкнула: — Это прямо-таки вопрос дня. Рада, что ты так в себе уверен. Одно быстрое заклинание, и моё лицо и одежда очищены от сока. Я вытираю остатки слюны со шляпы.
Ты можешь подчистить себе память. Обливиэйт неплохо сработало на том шарлатане, Локхарте. Но можно и принять воспоминания. Они вернутся, хочешь ты того или нет.
Теперь, когда ты знаешь, что происходит, процесс, вероятно, ускорится. Мне нечего ответить. Возможно, я могу сварить какое-нибудь зелье для памяти, чтоб ускорить процесс. И эта штука, что ты упомянула, окклюменция… Звучит знакомо.
Возможно, получится использовать и её. Есть для тебя ещё надежда, есть. Не ной о дерьме, которого ты не в силах изменить — лучше сделай что-нибудь полезное. А теперь отправь-ка меня обратно в мою тюрьму.
Жду тебя с хорошей сказочкой — вытащи меня оттуда на волю. Я киваю Добби, и он исчезает со Шляпой. Я настолько ошарашен, что чуть не забываю на кухне карту. Иду в библиотеку, там завалялось несколько медицинских трактатов.
Поищу волшебное средство от амнезии. Ну-с, начнем. Выяснилось, что окклюменция мне скорее помешает, чем поможет. Рекомендуются: глоток ясности, который помогает снять барьеры в мозгах, затем — эликсир воспоминаний содействует восстановлению потерянных воспоминаний , а в заключение — глоток спокойствия, дабы пациент расслабился и не паниковал.
Ни один из рецептов не выглядит особо сложным. Глоток спокойствия настолько широко распространён, что я, наверное, просто пошлю Добби купить его в одну из аптек в Косом переулке. Зелья, воздействующие на память, не продают студентам, дабы мы, честные студенты, не воспользовались ими для того, чтобы схитрить на экзамене. Как будто я не видел семикурсников, возвращающихся из Хогсмида с пузырьком-двумя!
Мне придётся сварить его или нанять кого-нибудь, чтобы сварили для меня. То же самое и с первым зельем. Добби придется покупать ингредиенты в разных магазинах — если он купит всё в одном месте, есть неплохие шансы, что поднимется тревога. Наверное, можно было бы воспользоваться и кладовой Снейпа, но на кой чёрт?
У меня же есть деньги! И одной потенциальной проблемой меньше. Я возвращаюсь обратно на кухню и вручаю Добби список для покупок. Велю ему взять мой ключ от хранилища и объясняю, что в каждом магазине следует покупать лишь по паре ингредиентов.
Пришлось трижды повторять ему последнее. Можно сварить всё и на Тисовой, 4, но тогда придётся предложить покрасить гараж. Нужно продержать их недельку подальше оттуда — именно столько потребуется, чтобы сварить всю эту дрянь. Пора начинать приводить план в действие.
Теперь осталось только убедить Дамблдора позволить мне взять Шляпу с собой. Чем я могу тебе помочь? Если это будет в моих силах, я буду рад помочь. Как же мне уже надоела его демагогия.
Раньше он казался таким знающим и опытным, а теперь только раздражает.
Кроме одного — почему вы так откровенны с нами? Кстати, о неочевидных мотивах... Он всё еще хочет общего блага. Желаете остаться обедать? Провожал он нас недалеко — до соседнего кабинета, где дожидался охранник, и сдал ему нас с рук на руки.
Однако оба они сделали вид, что я не сказал ничего особенного. На том мы и расстались. Свой день рождения я встречал в академической гостинице. Вдвоём с Тедом, потому что парни с Малфоем-старшим, побывав до этого в Париже, сейчас осматривали достопримечательности Рима, а Тед остался со мной. Для него это не было жертвой — скорее наоборот, потому что он не любил бывать на людях и беготня по городам сильно утомляла его. Тед подарил мне стопку магловской научно-популярной литературы, как я ему когда-то, мы попили вечером чаю со сладостями и ограничились этим.
А ещё через несколько дней парни вернулись из Рима, и мы отбыли обратно в Британию. Пусть и недолгое, обучение в Академии оказалось весьма полезным для меня. Как и в любом новом деле, наибольшие трудности в освоении родовой магии вызывала первая ступенька, с которой начиналось всё остальное. Герр Ланге помог мне нащупать её, после чего я смог приступить к самостоятельной практике. Сразу по возвращении я в компании кентавра Бэйна и пяти бочонков огневиски нанёс визит вежливости великанам. Великанье племя встретило нас радушно.
Было лето, жирных коров хватало на всех, поэтому пир состоялся грандиозный. Огневиски давно закончилось, а наш триумвират великих вождей всё сидел на почётном возвышении, любовался плясками великанш и поднимал костяные чаши с великаньей бражкой за нас и нашу вечную дружбу. Мы с Бэйном, правда, почти не пили, зато Грымг пил за троих. Наконец, ко всеобщей радости, на поглядение был вынесен очень красивый шарик, и все залюбовались им, даже я. Я выпросил у Грымга несколько драконьих костей, всё равно бесхозно валявшихся по стойбищу. На обратном пути я завернул к выходу из Тайной комнаты в Запретный лес и положил кости в стазисную кладовку, а оттуда прошёл по подземному ходу в личные покои Слизерина.
Там я, как обычно, взял ещё несколько флаконов яда василиска на продажу и пообщался немного со Шшессом. В магии пространства и времени змей не разбирался, а жаль. Мне вспомнился Том-из-дневника, который мог что-то знать о пещере с медальоном, но поскольку медальона там уже не было, я не стал разговаривать с призраком. Перед уходом я взял отнятую у Дамблдора палочку и попытался сломать через колено. Когда ничего не получилось, я положил её углом на ступеньку и топнул по ней, но бузинная палочка оказалась прочной, не в пример школьным. Шшесс наконец ехидно прошипел, что если бы этот артефакт было так легко сломать, он не дошёл бы до наших дней.
На мой вопрос, что же с ней делать, василиск наклонил большую клиновидную голову и капнул на палочку ядом. Поверхность палочки зашипела, затем древесина стала растворяться. Внутри оказалось нечто чёрное, тягучее, неприятное с виду и с отвратительным запахом. В легенде ничего не говорилось о наполнении бузинной палочки, и я поинтересовался её сердцевиной у Шшесса. Тот поводил над ней раздвоенным языком и сказал, что больше всего это похоже на выпаренную желчь фестрала с примесью содержимого черепа инфернала. Яд тем временем доделал своё дело, и на каменном полу комнаты осталась только зеленовато-чёрная лужа.
Я удалил её заклинанием, а другим восстановил проеденный ядом камень. Один из Даров Смерти перестал существовать и, если легенда не врёт, вернулся к хозяйке в преисподнюю. До начала чемпионата мы жили у Малфоев. Занимались обычными делами — тренировались, играли в квиддич, доделывали домашние задания. Драко наконец удостоил списыванием мои работы, сделанные еще в начале каникул. Я понемногу осваивал родовое умение Поттеров, ежедневно тренируясь в изготовлении простейших безразмерных сумок и кошельков.
С большими пространствами вроде жилищ и других помещений я еще не решался работать, да и негде было. Глядя на меня, Тед начал углублённо изучать пособия по созданию искуственных существ, а Эрни стал пробовать, не передалось ли ему что-нибудь из способностей рода Розье. После поездки в Европу Эрни окончательно освоился в нашей комании. Грег с Винсом давно звали его по имени, Тед — тоже, хотя он каждый раз делал едва заметное усилие над собой. Не знаю, видел ли это Диас, но я замечал. Только Драко обращался к нему по фамилии, но Драко у нас особый случай, он любил держать дистанцию и почти никогда не звал по имени даже нас с Тедом.
Чемпионат мира по квиддичу проходил по схеме отбора в финал с выбыванием, начиная с одной шестнадцатой, его расписание было рассчитано на десять дней. На него съезжались преимущественно европейские команды, а участников с других континентов было немного и никто из них не числился в фаворитах. Организацией чемпионата занимался министерский отдел магических игр и спорта совместно с отделом международного магического сотрудничества. Найти в Британии свободную территорию для проведения чемпионата было нелегко, тем не менее у организаторов было достаточно времени, чтобы подыскать что-нибудь получше обширного болота, окружённого магловскими посёлками. Не знаю, кто там кому дал на лапу, но место проведения всё-таки было утверждено и подписано Фаджем. Территорию посреди болота прикрыли маглоотталкивающими чарами, осушили и расчистили, а затем возвели там два стадиона и разметили площадку для летнего лагеря.
Команды и болельщики начали прибывать за два дня до открытия, по скользящему графику. Мы отправлялись туда в день открытия через портал в министерстве, установленный для тех, кто может позволить себе его стоимость. В билетах было назначено время прохода через портал, поэтому толкучки там не было. На наше место в спортивном лагере накануне были посланы двое малфоевских домовиков с охотничьим домиком, чтобы установить его и подготовить к нашему прибытию. Мы явились в Министерство незадолго до указанного времени и в свой срок прошли через портал. Министерская площадка прибытия располагалась между стадионами в самом центре спортлагеря, здесь же был установлен и обратный портал в Министерство.
По соседству находилась международная портальная площадка и местная аппарационная. Когда мы вышли из портала, Малфой сказал, что через двадцать минут оттуда должен прибыть Ранкорн, к которому у него деловой разговор, поэтому мы подождём здесь. Оглядевшись, мы обнаружили, что у выхода с площадки топчется Артур Уизли с женой и троими младшими сыновьями, явно дожидаясь кого-то. Вскоре из портала вышел Персиваль Уизли, и я подумал было, что они встречают его, но тот и не посмотрел на них. С туповатым и законопослушным выражением лица он остановился в трёх шагах от портала, а затем появился и сам Бартемиус Крауч, глава отдела международных отношений и непосредственный начальник Перси, попавшего к нему в секретари сразу после Хогвартса. Крауч кивнул Персивалю, чтобы тот следовал за ним, затем удостоил снисходительным кивком Уизли-старшего — и они прошествовали мимо рыжего выводка, причём Перси весьма правдоподобно прикинулся, что знать их не знает.
Близнецы, уже разинувшие рты, чтобы сказать ему какую-нибудь гадость вместо ответного приветствия, так и остались с открытыми ртами. Спина по-прежнему выражала полное равнодушие. Рыжий поискал взглядом по земле, разыскивая камешек, чтобы запульнуть в Перси, но вокруг была ровная тщательно утрамбованная почва. В это время из портала появились новые лица — Гермиона Грейнджер, а за ней Дамблдор. За хорошую успеваемость в первом полугодии руководство школы перед зимними каникулами наградило Гермиону поездкой на чемпионат, а Дамблдор сопровождал её сюда. Она покосилась на нас и сдержанно поздоровалась, мы так же сдержанно приветствовали их обоих.
Грейнджер, нужно сказать, за истекшие два месяца стала полностью развившейся девушкой. Будучи почти на год старше большинства однокурсников, сейчас она выглядела даже не на свои без малого пятнадцать, а как шестнадцати— или семнадцатилетка. Следить за своей внешностью Гермиона так и не стала, но магловская летняя одежда, из которой она почти выросла, сидела на ней как на барабане, обтянув все положенные девичьей фигуре округлости. Не удивительно, что парни проводили её заинтересованными взглядами, а Винс даже присвистнул: — Вот это да! Побочным эффектом злоупотребления хроноворотом было ускорение жизненного цикла мага, что означало раннее наступление зрелости и, соответственно, старости. Именно поэтому хроновороты были не в ходу у волшебников и применялись только в крайних случаях.
Выражение лиц парней сменилось с заинтересованного на близкое к сочувственному, кроме Драко, который пренебрежительно фыркнул: — Вот и подпускай грязнокровок к артефактам... Гермиона этого не слышала, хоть и была недалеко от нас. Её уже громогласно приветствовала миссис Уизли, притиснув к своей застиранной мантии с расплывшимся пятнами пота у подмышек и придыхая от наплыва чувств. Рон, поздоровайся, это же твоя однокурсница! Здравствуйте, мистер Дамблдор, — она отвлеклась на мгновение от Гермиониной щеки и снова принялась тереть её. Близнецы оценивающе и одобрительно разглядывали фигуру Гермионы, Рональд непонимающе посмотрел на мать, но та была занята оттиранием помады.
Уизли-старший с широченной улыбкой открыл дружеские объятия Дамблдору, уже вошедшему в роль чудаковатого благодушного дедка. Я ведь могу доверить вам Гермиону? Они разошлись в разные стороны. Уизли не умели говорить тихо, поэтому до нас какое-то время еще доносился пронзительный голос толстухи Молли и обалдевшего от её натиска Рональда: — Рон, поздоровайся наконец с Гермионочкой! И возьми у неё сумку, наша палатка далеко! Ещё через несколько минут появился Альберт Ранкорн.
Попечительский совет в лице Малфоя-старшего на днях предложил ему занять место преподавателя Хогвартса и теперь ожидал ответа. Сейчас Ранкорн работал в Министерстве в Отделе магического транспорта на рядовой должности, которой он, по словам Малфоя, не особо дорожил и потому мог согласиться. Главная проблема заключалась в том, что от Ранкорна требовалось жить в Хогвартсе десять месяцев в году, а у него была семья. Если двое его взрослых детей, сын и дочь, были самостоятельными и работали в Министерстве, то раставаться так надолго со своей женой он не хотел. Малфой вызвал Чака, одного из присланных в лагерь домовиков, чтобы тот проводил нас к охотничьему домику. Мы пошли за Чаком, а Малфой с Ранкорном задержались на площадке.
Поскольку мы прибывали одними из последних, в лагере было многолюдно. До открытия оставалось четыре часа, везде бродили группки участников в командной форменной одежде и болельщиков, разодетых и раскрашенных в цвета и символику своих команд. Международная портальная площадка уже пустовала, со стороны местной аппарационной площадки, мимо которой мы шли, всё еще доносились редкие хлопки аппараций припозднившихся гостей чемпионата. Вдруг Драко резко остановился и замер на месте, словно охотничий пёс, сделавший стойку. Длинный нос Малфоя-младшего был повёрнут к аппарационной площадке, с которой только что донеслись хлопки прибывающих колдунов. Мы тоже посмотрели туда и увидели, что его пристального внимания удостоились трое молодых мужчин, одним из которых был Перси Уизли.
Другие двое, оба рыжие, были постарше. У одного были длинные завязанные в хвост волосы, на нём была магловская кожаная куртка, джинсы и пара серебряных побрякушек, другой, в похожей куртке, был коренаст, коротко стрижен, улыбчив и кучеряв. Не знаю, кем они могли быть среди магов, но я, по опыту жизни у Дурслей, оценил бы их примерно как магловских водителей грузового транспорта. Значит, он углядел что-то серьёзное. Что тут такого, это его братья. Так не бывает.
И вообще я слышал три хлопка, а не два. Спорить с Драко было бессмысленно. Во-первых, он никогда не признает, что ошибся. Во-вторых, в подобных случаях он не ошибается. Драко промолчал. Похоже, он и сам был весьма этим озадачен.
Трое братьев Уизли вышли за верёвочное ограждение площадки и прошли мимо, недоуменно покосившись на нас. Перед людьми стыдно. Я наконец вник в ситуацию. И так понятно, что он с братьями пойдёт к своей семье. Давайте запомним, что Перси может раздваиваться, и пойдём вселяться, — я посмотрел вслед Малфою-старшему с Ранкорном, которые направились на стоянку и уже довольно далеко ушли вперёд. Поскольку Перси Уизли был широко известен своим служебным рвением, это объяснение удовлетворило всех.
Пройдя ещё с четверть мили, мы вышли к сектору, где было установлено наше жилище. Как и все территории чемпионата, он был обнесён верёвочным ограждением с яркими флажками. Охотничий домик Малфоев был довольно-таки старым изделием и снаружи выглядел, как армейская брезентовая магловская палатка, закрывающаяся еще по старинке, на шнуровку — впрочем, шнуровка была иллюзией, как и вся передняя часть палатки, только означавшая место входа. Внутри это был просторный одноэтажный дом, оформленный в охотничьем стиле и вмещавший до пятнадцати жильцов, с гостиной, кухней, столовой, биллиардной и спальнями со всеми удобствами в каждой. На стенах висели гобелены с охотничьей тематикой, в кухне имелась как плита, так и открытый очаг с вертелом для обжарки добычи на углях. На полу у входной двери лежал самочистящий коврик — достаточно было постоять на нём секунды три, как обувь становилась чистой.
Не было только ружей, так как маги охотились с помощью волшебных палочек. Нас было только семеро, поэтому каждому досталось по комнате. О быте уже позаботились Чак и Энки — они приготовили спальни, застелили постели, разместили наши вещи по шкафам и тумбочкам, а на дверях прикрепили таблички с именами. Малфой-старший с Ранкорном заняли для беседы угол в гостиной и, похоже, надолго. Обед был назначен на час дня, поэтому мы успевали прогуляться по лагерю. Наш европейский гардероб пригодился и здесь, потому что в билетах было указано, что на чемпионате следует одеваться и вести себя по-магловски.
Вот из-за них весь огромный спортивный лагерь, включая иностранные команды и болельщиков, и должен был прикидываться сборищем маглов. Поэтому самая дорогая стоянка чемпионата, на которой мы купили место, выглядела как магловский палаточный городок. Изредка здесь виднелись такие же брезентовые палатки военного образца, но большей частью нас окружали современные — желтые, зелёные и оранжевые, на молниях и с противокомариными сетками. Между палатками мелькали люди, одетые в летнюю магловскую одежду для досуга на природе. Правда, неподалёку красовались два стадиона загадочного для маглов назначения, но организаторы чемпионата поддерживали на них маглоотталкивающие чары. Мы прошли мимо портационного пункта и направились дальше, к стоянке участников чемпионата.
Команды жили отдельно, на их территории царила тишина и порядок — во многом благодаря дежурным маглам, поставленным не пускать туда посторонних. Зато чуть дальше, в лагере болельщиков, было шумно и пёстро, там каждый вымудрялся как мог. Транспарант американского Института салемских ведьм по количеству разноцветных блёсток мог поспорить с новогодним. Палатки ирландцев, расписанные под трилистник, при некоторой фантазии напоминали копны свежескошенного клевера. Но с особым размахом выделились болельщики команды Болгарии, прикрепившие к каждой палатке фотографию угрюмого густобрового лица, моргавшего и хмурившегося на проходящих мимо зевак. Фотографии были в человеческий рост, отчего болгарская стоянка издали напоминала свалку отрубленных голов великанов.
Или нет — как на законченного идиота. Пожмёшь ему руку и потом год мыть не будешь. Я никогда этого и не отрицал. Я еще мог понять, из-за чего четырнадцать балбесов швыряются друг в друга бладжерами, но из-за чего на них глазеют тысячи других балбесов, было уже за пределами моего разумения. Тем не менее это не мешало мне успешно конкурировать с Драко за снитч, когда мы составляли ему компанию на квиддичном поле Малфоев. У него просто потрясающая реакция и он уже сейчас первый в рейтинге, а ведь он еще Дурмстранг не закончил!
Тед хмыкнул. Поттер хоть летать умеет. В этом Драко был несправедлив. Тед на квиддиче не блистал, но держался неплохо — и мог бы летать гораздо лучше, если бы хоть сколько-нибудь вкладывался в игру. Сам он это знал и потому пропустил подколку Драко мимо ушей. Пока они препирались, мы миновали стоянку иностранных болельщиков, среди которых втёрлась группа поддержки из Ирландии, и подошли к следующему сектору.
Табличка у входа извещала, что это стоянка для британских зрителей. За ограждением выстроились ряды палаток, большинство которых выглядели обыкновенно, но хватало и экзотики вроде восточных шёлковых шатров или миниатюрных замков с башенками. Некоторые палатки были с флюгерами и дверными колокольчиками или, посовременнее, со звонками. Одевались здесь тоже по-разному. Женщины в принципе не могли выглядеть странно, потому что женщина даже в наихудшем случае может сойти за экстравагантную особу. А вот мужчины...
То ли они не знали, что пончо не носят с юбкой, а устаревший поношенный смокинг — с болотными сапогами, то ли банально пожалели денег на покупку ненужной магловской одежды и надели первый попавший под руку хлам, завалявшийся в доме. Ничего удивительного, ведь здесь был самый дешёвый сектор, размещавшийся вдали от воды, дров и стадионов, зато вплотную примыкавший к недоосушенному болоту. Здесь готовили обед по-магловски, на кострах, и многие колдуны, воровски озираясь, норовили достать волшебную палочку и поджечь заклинанием упрямо не разгоравшиеся дрова. Пока мы разглядывали это занимательное зрелище, из глубины сектора показались Рональд Уизли и Гермиона Грейнджер, оба с пустыми вёдрами для воды. Предприимчивая миссис Уизли не случайно отправила их вдвоём по хозяйству, хотя у неё здесь хватало здоровых лбов, чтобы не посылать на другой конец лагеря младшего и девчонку. Их появление не было поводом скромно исчезнуть отсюда, и мы продолжали глазеть на всё, в том числе и на них.
Разумеется, Уизли не мог пройти мимо нас молча. Разумеется, Драко не мог не огрызнуться в ответ. Глаза рыжего недобро сощурились. Это оказалось для Драко ударом под дых. Уизли заухмылялся. Как официальный союзник Драко, я не мог оставить его без поддержки.
Если министра в ней нет, тем хуже для министра. От такой беспримерной наглости оторопела не только враждебная сторона. Впрочем, Драко быстро сообразил, что к чему, и послал ответную ухмылку в рыжую морду. Не место делает людей, а люди место. Если Фадж разводит в своей ложе помойку, кто ему лекарь? Рональд сжал кулаки.
Гермиона подхватила его под локоть и потащила за собой, но он резко дёрнул рукой и вырвался. Наш численный перевес всё-таки пробудил в Уизли благоразумие, и он дал себя увести. Он остался победителем на поле словесной баталии, но слова Рональда не давали ему покоя, отравив остаток прогулки. Фадж выжил из ума, вы не находите? Мы не могли проникнуться его досадой, но фальшиво поддакивали ему до самого дома. Там в гостиной по-прежнему сидели Малфой с Ранкорном, которые обговорили все свои дела и общались в ожидании обеда.
Увидев нас, Малфой улыбнулся сыну — в Министерстве удавились бы, но не поверили, что этот жёсткий человек с холодными глазами может так тепло улыбаться. Драко расценил улыбку отца как разрешение вступить в разговор и незамедлительно пожаловался ему на то, чем он уже вынес нам все мозги во время прогулки. Оба они — полностью креатуры Дамблдора, без его содействия они никогда не получили бы своих должностей. Фадж безродный, старые семьи его не поддерживают, поэтому в заигрываниях с обществом он делает ставку на простых обывателей. Хотя на его месте я бы распорядился билетами лучше — эти Уизли займут всю ложу и мест на действительно нужных людей там не останется. Уизли всё равно едят из рук Дамблдора и никуда не денутся.
Уизли сам сказал, что отмазал его брата от наказания за нарушение запрета на модификацию магловской техники. Я оказался поблизости, когда Уизли хвалился этим — специально я не прислушивался, но он постарался, чтобы его все услышали. Удивительно, как туда еще самого министра пускают. У гоблинов, кстати. Малфой предвкушающе усмехнулся. Драко, наша ложа слева от министерской и обзор оттуда ничуть не хуже.
С нами будет Торфинн Роули — Фадж приглашал его в свою ложу, но Роули отказался — так что еще вопрос, чьи места престижнее. Я усмехнулся про себя — Малфой завуалированно сказал своему сыну то же самое, что и я открытым текстом. В это время перед нами выскочила Энки — опрятная, в красивом матово-зелёном табарде с малфоевским гербом и подвязанная белым передничком. Был ровно час дня — домовики выдерживали время трапез с точностью до минуты. До открытия чемпионата оставалось два часа, этого было достаточно, чтобы не спеша пообедать и заблаговременно прийти в свою ложу на стадионе. У нас было куплено по ложе на обоих стадионах, чтобы мы могли побывать на любых матчах.
Правда, отборочные в одну восьмую финала проходили одновременно, так что всё равно приходилось выбирать. Мы пришли на торжественное открытие за полчаса до начала, когда трибуны были заполнены на две трети. Перегородки между ложами были высотой в половину человеческого роста, поэтому было видно, что делается в министерской ложе справа от нас. Весь уизлятник вместе с Гермионой был уже там и расселся на первом ряду стульев. Фадж пришёл вскоре после нас, его сопровождала женщина, вся в розовом и в рюшечках, с глупым и самоуверенным выражением лица. Эту розовую курицу звали Долорес Амбридж, она была доверенным лицом министра и занимала должность его старшего заместителя.
Обменявшись рукопожатиями с мужчинами и поцеловав ручки дамам, Фадж уселся в центре второго ряда. Амбридж села рядом с ним, оглядывая окружающий мир с видом некоронованной королевы. Вслед за ними в ложу вошли ещё несколько министерских сотрудников, дожидавшиеся Фаджа у входа на стадион, а перед самым началом празднества к ним присоединился Бартемиус Крауч, вместе с Бэгменом отвечавший за организацию чемпионата. Едва он уселся, как в центр стадиона вылетел на метле крепко сложенный, хотя и заметно располневший мужчина средних лет в жёлто-чёрном поперечно-полосатом спортивном костюме, сидевшем на нём в обтяжку и больше всего напоминавшем мужское исподнее бельё экстремальной расцветки. Он с детской жизнерадостностью заулыбался переполненному и нетерпеливо гудящему стадиону, помахал поднятыми кверху руками, чтобы привлечь всеобщее внимание, и начал речь: — Уважаемые гости и участники чемпионата мира по квиддичу тысяча девятьсот девяносто четвёртого года! Я вижу по вашим радостным лицам, что здесь собрались знатоки и любители этого замечательного вида спорта, разделяющие со мной восторг приобщения к нему...
Бэгмен ещё минут пять говорил, что обычно говорится на таких торжествах, затем объявил представление команд. На поле вылетели шестнадцать британских спортсменов, каждый из которых нёс табличку с именем команды-участницы, и они распределились в воздухе по периметру стадиона. За ними на стадион одна за другой вылетели команды и выстроились у своих табличек в общепринятом порядке: впереди вратарь и ловец, за ними — загонщики и третьим рядом — охотники. Перед представлением каждой команды на поле выходила её группа поддержки с коротким шоу, а затем Бэгмен представлял публике членов команды, объявляя имя и основные спортивные достижения каждого. Зрелище было весёлым и красочным, зал взрывался аплодисментами на каждом прозвучавшем имени. Особенно мне запомнилось выступление ирландцев, в основном потому, что они выпустили на стадион рой лепреконов, осыпавших зрителей золотом.
Как ни странно, нашлось немало желающих подобрать его, хотя о свойствах лепреконского золота должны бы слышать все. Где-то даже неловко было видеть, как Рональд Уизли лазит под стулом министра и набивает карманы этой фальшивкой — как обычно, он пропустил мимо ушей объяснения Люпина, который говорил на уроке ЗоТИ, что лепреконское золото исчезает через несколько часов. Ещё, конечно, запомнились выступавшие от Болгарии вейлы — обворожительные белокурые нелюди. Запомнились они в основном потому, что пришлось ловить и удерживать едва не выскочившего к ним на поле Гойла. Если маглы выводят происхождение людей от обезьян, то вейлы происходили от гарпий — и как люди порой могли вести себя по-обезьяньи, так и вейлы могли превращаться в своих далёких предков. Не все из нас подпали под их очарование — предназначенное вызывать определённого вида эмоции, на меня оно в принципе не действовало, Теда с Винсом защищал обряд магической помолвки, оба Малфоя были нечувствительны к воздействию вейл, что в совокупности с потомственной белокуростью наводило на некоторые догадки по поводу их отдалённой родословной.
Поэтому мы с Тедом удерживали от глупостей Эрни, Малфой-старший отвлекал от танца вейл Ранкорна, а Грег составил настоящую проблему для Винса, потому что был очень силён физически. На трибунах творился хаос, и вейлам пришлось досрочно прекратить танец из-за массово выскочивших на поле зрителей. Оставшиеся выступления прошли без происшествий — и чемпионат мира по квиддичу был объявлен открытым. В первые дни чемпионата проходили отборочные соревнования. Мы ходили на матчи всей компанией — Драко выбирал, куда идти, остальным было всё равно. У меня на первом месте было установление деловых знакомств, которые нам обеспечивал Малфой-старший.
Он приглашал министерских знакомых на свободные места в наших ложах, а затем и на ужин, поэтому у нас в охотничьем домике ежевечерне бывали гости. От них мы узнали много интересного о британской политике, так как считались достаточно взрослыми, чтобы присутствовать при разговорах старших. Накануне четвертьфинальных матчей к Малфою прилетела сова с приглашением от Фаджа на совещание. Лететь ей было недалеко, потому что министр временно проживал в этом же секторе за два ряда палаток от нас, но формальности нужно было соблюдать. Малфой отсутствовал часа три, а вернувшись, позвал нас, чтобы сообщить нечто важное. Мы переглянулись, затем отрицательно покачали головами.
Смертность в турнире оказалась слишком высокой, поэтому в конце концов его отменили. Сегодня в присутствии нашего министра состоялось собрание директоров этих школ, начальника отдела по спорту Людовика Бэгмена, начальника отдела по международным связям Бартемиуса Крауча и меня как председателя Попечительского совета Британии. На собрании, после долгих и темпераментных прений, было принято решение возобновить проведение турнира. Поскольку идея возобновления целиком принадлежит Дамблдору, местом проведения турнира будет Хогвартс. Я настоял на установлении возрастного ценза в семнадцать лет, потому что не считаю возможным ввязывать несовершеннолетних детей в опасные для жизни мероприятия, но тем не менее рекомендую вам держаться от этого турнира подальше. Как и от всего, что является инициативой Дамблдора.
Установилось недолгое молчание, в течение которого мы обдумывали новость. Я первым созрел для вопроса. Насколько мне известно, он уже в конце июня вышел на Фаджа и получил согласие на проведение турнира в Британии, а затем связался с директорами Шармбатона и Дурмстранга. Они договорились, что обсудят предложение у себя в школах, а во время чемпионата соберутся для принятия окончательного решения. Как вы считаете, зачем ему это? Репутация Дамблдора сильно подпорчена последними событиями, вдобавок он понижен в должности с соответствующим лишением магических полномочий в школе — то есть, теперь он ограничен в праве приказывать хогвартским домовикам, в доступе к некоторым помещениям и в управлении магической защитой замка.
Это была, наверное, самая короткая в истории война, которая началась утром и закончилась вечером. Но в этой войне Хогвартс устоял, и для нас это сражение — действительно Великая Битва. И она начала рассказывать о Битве. Сухо и четко, коротко и лаконично — как на своих уроках. И все забыли о времени. Гарри не знал, сколько она говорила — час или два. Но когда МакГонагалл, закончив рассказ, ненадолго умолкла, украдкой глянул на часы. Всего двадцать минут. А он — и все — услышали о сражении на дне озера, в котором погибла предводительница русалок. Только она умела разрушать заклинание, дававшее инферналам подобие жизни — и остальных инферналов кальмар с тритонами просто рвали на куски, пока не появился призрак Дамблдора.
Переживания, увлечения и опасности волшебного мира Гарри Поттера делают его фанатов единомышленниками, объединенными в сильной дружбе и любви к истории. Что стало с Флёр Делакур после Гарри Поттера?
Полка настенная белая лофт интерьер
10. серия миников «Гарри Поттер и доброта с позитивом» Это серия очень коротких и невероятно смешных фиков о Гарри Поттере, что вырос в нормальной семье и имеет здоровое мальчишеское любопытство и непоседливость. эксклюзивный контент от TimurSH, подпишись и получи доступ первым! Вообще фанфики по Гарри Поттеру — мой guilty pleasure в обеденный перерыв. Fleur Delacour) — литературный персонаж из серии романов о Гарри Поттере английской писательницы Дж. В этом фанфике Гарри Поттер попадает на факультет Слизерин и у него есть брат Джим, который считается тем самым «мальчиком, который выжил». Гарри Поттер, Добби пришел сказать вам ужасные новости, но их никто не должен знать кроме вас, даже сэр Уизи.