новое видео: Скрытую камеру установил в мужском душе клиент спортклуба и тайно снимал посетителей онлайн.
Шпионская камера - парень-любитель в душе раздевалки 2
На ролике все прокомментировали сами учащиеся. Судя по записи, видеокамеру установили прямо под потолком, спрятав ее в вентиляцию. По его словам, школьники закидывают снюс и парят вейпы прямо в туалете. Также он пожаловался на порчу казённого имущества, - сообщается в Telegram-канале «Двач».
Настолько, что он попал под уголовную статью. Оказалось, что в общей душевой многоквартирного дома мужчина установил скрытую камеру наблюдения. Россия 24 - это единственный российский информационный канал, вещающий 24 часа в сутки.
Столько рыбин срывалось из-за спешки.
Вон у профессионалов все четко и спокойно, точно знают ч... У меня в краях так будет клевать разве что весной. С карасями у нас конечно все хорошо, иногда можно быстро наловить тазик крупных карасей, и все на фидерное удилище и оснастку в целом. А вот густеры у нас очень мно...
Согласно предварительной версии, один из клиентов Дмитрий имя изменено снимал на камеру, как мужчины купались в душе после тренировки. Другие клиенты замечали, что мужчина ведет себя странно. Однажды один их них стал свидетелем момента съемки. После этого Дмитрий больше не приходил в фитнес-клуб.
Оцените свои скины CS:GO
Россиянин установил скрытую камеру в мужской душевой. Мужчины скрытой камерой. Скрытый камера мужской туалет. Один из первых советских стереофильмов был посвящён мужчине, игравшему в женской хоккейной команде. Предприимчивый рабочий из Краснотурьинска установил в женском душе местного общежития скрытую камеру.
Парни туалет подсмотрено
По данным следствия, в начале апреля 33-летний мужчина установил скрытую камеру видеонаблюдения в общей душевой комнате многоквартирного дома, чтобы подглядеть за соседями. Однако вскоре соседка заметила камеру и сообщила об этом в полицию.
И потом гнали нас на работу по лагерь шрассе — так называлась центральная дорога. Этот лагерь на болоте построен узниками. Выходили через центральную браму ворота — как на парад, в стороне — оркестр из таких же узников, как и мы — барабан, контрабас, скрипка, играли какой-то марш. А тут немцы с одной и с другой стороны командуют: «Линкс, линкс! За ворота выходишь — разделяют на группы, на каждую — немца с собакой, и гонят на работу.
Работа разная: и булыжники укладывали, и рвы какие-то копали на химической фабрике — кого куда посылали. На работу привозили баланду — брюкву, порезанную кусочками, в воде. Дают пол-литра баланды и в пять часов гонят опять на работу, а обратно уже еле ноги тащим. И вот стоим опять до 9 часов, вечером перекличка. Такой вот лагерный режим был. Три месяца мы были на карантине, нас из лагеря никуда не выпускали, только в лагере работы делали.
У мужчин зондер команда была, а у женщин — шайзе команда. Мужчины туалеты выгребали. Бочка такая, черпаком выгребали, нагружали, а потом узники вывозили это за лагерь. А карантин кончился, и нас перевели уже в другой лагерь, где каждый день на работу разную посылали. Там я познакомилась с Реней и Эммой из Белоруссии. Их за связь с партизанами сюда отправили.
Мать и сестренку расстреляли, брата — в Минскую тюрьму. А из Минской тюрьмы тоже отправили в концлагерь. Мы и на работу ходили, и спали вместе. Людей привозили эшелонами, уже даже номера не накалывали — чехов, поляков. Мужчины остаются, а женщин с детьми, вроде как в душ отправляли, а там пускали газ «циклон», дурманили их, а потом пол раздвигался и их сжигали. Наутро этот пепел, команда такая была, через лукошко, и удобряли поля.
А жир шел еще куда-то на их нужды. До 1943 года эшелонами привозили и сжигали наших военнопленных. А потом Гитлер издал приказ арийцев не сжигать. Арийцами он называл все нации — чехов, поляков, французов, русских. Только евреев и цыган жгли все время. С июня 44-го по 45-й день и ночь крематории горели.
Пламя метра на 4 из труб выходит, черный дым. С левой стороны от ворот детский барак был, дети смотрят, а родители иногда листочек капусты протянут — когда мимо поля идут, отщипнут украдкой. А когда нас угоняли из лагеря, матери плакали и кричали своим: «Помни имя свое! Детей закрыли и не подпустили даже к колючей проволоке. Когда мы вышли, этот барак взорвали. Что там от него осталось — не известно.
В конце января нас подняли в 2 часа ночи и выгнали здоровых, а кто не мог выйти — остались в лагере. Дали нам в дорогу буханку хлеба. Кто может — возьмите одеяла. Зимы там хоть и теплые, 10 градусов мороза, но одежда-то: платье и куртка полотняная, колодки. Вывели нас этапом — мужчин сначала, а потом нас, гнали трое суток. Направятся на одну станцию, видно, им разведка докладывает, что там русские.
Они сами бежали, как собаки, не зная, куда, и нас гнали. Если кто отставал, два шага в сторону, выстрел в висок, и колонна двигалась дальше. Трое суток нас гнали. Я ноги растерла колодками, не могла идти, говорю: «Реня, Эмма, оставьте меня, я уже не могу! А они меня под руки тащили, думали, может, где-нибудь хоть привал. А с подругой Надей меня еще в концлагере разлучили.
И вот в каком-то поместье сделали привал. В этом поместье хозяин, видно, от немцев обувь прятал какую-то гражданскую, подобрали мне туфли мужские, колодки сняли, и я могла дальше двигаться. Потом нас опять погрузили на какой-то станции в открытые вагоны, а несколько вагонов отцепили и повезли в лагерь Бухенвальд, несколько — в Равенсбрюк, а нас повезли в северную часть Германии под Гамбург — Берген-Бельзен. Но это был не концлагерь, а для их солдат — санитарный. Деревянные бараки, а на них — белые круги и красный крест. Там мы спали на полу, никаких нар не было, но комендант Юзеф Крамер приехал с нами и хотел построить такой же лагерь, как в Освенциме — такой же крематорий.
Гоняли команды выкорчевывать пни, а народ-то каждый день умирал, крематория хоронить нет. Стаскивали на кучу, а народ такой истощенный был, была такая команда, что крючком цепляли труп и тащили на гору. А откуда сила, питание-то какое? Я еще в этом лагере заболела тифом — ни пить нет, ничего. Реня и Эмма свою порцию воды, которая вместо чая, отдавали мне, и хлеб — поддержали. Без сознания лежала 10 дней.
Потом, когда пришла в сознание, узнала, что союзнические войска открыли второй фронт. Мы надеялись, что нас освободят. Гулы орудийные далекие слышны. Я Рене и Эмме говорю: « Вы ходите на работу, вас освободят, а я в лагере, возьмите меня с собой на работу». Вышли мы, простояли до 10 часов утра в апреле, нас никого не выпустили на работу, вернули в лагерь. Сами лагерь заминировали и хотели сбежать.
Но когда пошли, с трех сторон русские войска, а с одной — союзнические. Они не захотели сдаваться русским войскам, лагерная администрация. Вернулись назад. Вывесили белый флаг, что они сдаются, а нас, узников, хотели отравить. Приготовили баланду с какой-то отравой и рассчитывали, что союзники придут в 5 часов вечера, к тому времени они успеют эту еду раздать. А те пришли в лагерь в 3 часа дня.
Пища на кухне сготовлена, но не раздали. А кухня на мужской территории была, мужчины наелись и стали умирать, как мухи, выходили из кухни, падали и умирали. И я рвалась, дошла до этой кухни, но уже поздно, все растащили. Я горько плакала, но нашла брюквину сырую, обрадовалась, мы порезали ее и поели. Но союзники и воду привозили, и еду к 5 часам приготовили, накормили нас — дали суп картофельный с тушенкой и буханку хлеба полкилограммовую на двоих. Они хотели, как лучше.
Но мы истощенные, некоторые понаелись — заворот кишок, тоже умирали. А у нас Реня старше всех была, с 23-го года, поставили миску с супом — по ложке, нас пять человек, съели. Она говорит — положите ложки, а нас трясет, как же положить, мы же есть хотим. Она настаивает, мы ее послушались, положили. Потом еще по ложечке. Этим она спасла себя и нас, а союзники поняли, что допустили ошибку, стали быстро сортировать узников по болезни: у кого чесотка — в одно отделение, у кого тиф — в другое… Но в первую очередь вывезли здоровых.
Нас расселили в каком-то лесу в домике двухэтажном, дали гражданскую одежду. Когда нас освободили, танк проехал между бараками, а комендант Юзеф Крамер сидел на танке при своих регалиях, а тут по рупору сказали, что «… с сегодняшнего дня вы свободны, и каждый в скором времени будет отправлен на свою родину». Радости этой невозможно передать, у некоторых даже не выдерживало сердце, особенно у которых родителей сожгли или детей. А потом, когда вошли в лагерь и увидели гору мертвых, эти злодеяния, надели на коменданта кандалы на руки и ноги и — в карцер. А немок этих, которые с локонами, аузерки, заставили эти трупы грузить в машины. Погрузили и в братской могиле похоронили.
А потом суд над этим Крамером был. Там у нас был русский офицер — переводчик. Мы ему все рассказывали, а он переводил. Нас там хорошо кормили месяц — поддержали и даже предлагали, кто не хочет возвращаться домой, то может поехать в любую страну. Но не было желающих изменить своей Родине, дома ждали и родители, и родственники. Потом дали каждому несколько плиток шоколада хорошего, настоящего, жарко было, другая еда пропала бы, посадили в машины и повезли.
С той стороны Эльбы уже наши войска, а мосты, все переправы взорваны. Переправляли на понтонных надувных мостах. Боялись, что потонем, а до наших солдат уже близко, они нам машут, кричат. Страху натерпелись, но Бог помог. Переправились, обнимаемся, радуемся, плачем… Перевезли нас в город Кельн. Там советские войска стояли, был шлагбаум, они нас передали — по номерам или фамилиям — не помню.
Потом нам говорят — город разбитый, ночуйте, кто где хочет. Мы же никуда не убежим. Бараки какие-то, видимо, раньше немецкий лагерь был. Майор Мезин устроил митинг и сказал, что мы свободны с сегодняшнего дня, можем писать письма домой, потому что всех сразу они вывезти не смогут. За нами идет масса народа, которых освобождали союзнические войска. Говорили, что к ноябрю нас отправят домой.
От мамы получила письмо. Она уже не думала, что я живая. Уже всех приняли, и нашу воинскую часть отправили на Родину, нас тоже. Дали нам какие-то документы, ведь у нас ничего не было. Воинской части везде был зеленый свет , и я быстро добралась до дома. Поступила в вечернюю школу, окончила ее, потом курсы машинисток.
С аналогичной жалобой в полицию также обратилась девушка, занимающая должность менеджера в вузе. Выяснилось, что с 23 мая камера успела записать на видео несколько сотрудниц СПбГУ в момент нахождения в туалетной комнате.
Устройство там, по предварительной информации, оставил бывший клиент, его данные не разглашаются. Подозрительное поведение мужчины заметили несколько человек, после чего на этом же месте была обнаружена камера. С ее помощью злоумышленник, как предполагается, наблюдал за посетителями, принимавшими душ. Спортсмены обратились в полицию.
Similar videos
- В Ростове ищут мужчину, устанавливавшего скрытые камеры в туалетах
- Директор бурятской школы установил в мужском туалете скрытую видеокамеру // Новости НТВ
- Telegram channel "💥 Hidden 👁" — bOf6P1UEZcZiZjgy — TGStat
- Красивые парни скрытой камерой
- камера слежения созревает
Сын установил скрытую камеру в душе
Скрытую камеру, установленную в душевой для мужчин, нашли в одном из фитнес-клубов сети «Физкульт». Скрытые камеры в душевых лагеря. Скрытые камеры в душевых обеспечивают естественность всех действий купающихся женщин, не подозревающих о подглядывании за ними. Мужчины скрытой камерой. Скрытый камера мужской туалет.
Тайно снимал на камеру мужчин в душевой посетитель фитнес-клуба в Нижнем Новгороде
свежайшая скрытую камеру, веб-камера шпиона, сцена душ только для вас. Полиция начала проверку из-за обнаружения скрытой камеры в мужском душе, которую якобы установил бывший клиент сети спорт-клубов. Предприимчивый рабочий из Краснотурьинска установил в женском душе местного общежития скрытую камеру. Как пояснил директор, камеру в туалете установили вовсе не для того, чтобы наблюдать за школьниками, справляющими нужду.
Читайте также
- Шпионская камера - парень-любитель в душе раздевалки 2
- Правила комментирования
- Похожие каналы
- Скрытая камера в школьном душе Школа и ВУЗ Народный портал 2023-2024 год
- Домашнее реалити-шоу. На Урале извращенцу грозит срок за съёмку соседей в душе