Лот №131 Ольга Чегодаева-Капабланка-Кларк – русская княжна, жена шахматиста Х. Р. Капабланки.
«Из России с любовью»: любовный гамбит
Между ними сразу же возникла непреодолимая тяга друг другу, вылившаяся потом во взаимное обожание. И это неудивительно: он искал опытную и умную женщину, которой смог бы преклоняться, а она хотела вечного праздника и феерии. Эти двое нашли свое друг в друге. Как-то во время прогулки, в самом начале знакомства, Гала сказала Дали: «Мой мальчик, мы теперь никогда не расстанемся». Она была не только музой: эта женщина взяла на себя решение всех бытовых и практических вопросов, занималась продажей картин, а если они не продавались, заставляла Дали разрабатывать модели шляпок, пепельниц, оформлять витрины магазинов, заниматься рекламой. Ее деловое чутье подсказало отправиться с мужем в США — там его ждал оглушительный успех. Гала служила своеобразным катализатором творчества и карьеры Дали — не зря черты ее лица проступают практически на всех его портретах.
Однако позже супруги начали отдаляться друг от друга, даже территориально: Гала всё больше времени проводила в подаренном мужем замке Пуболь, где принимала многочисленных любовников. Ей вторил Дали: «Я разрешаю Гале иметь столько любовников, сколько ей хочется. Я даже поощряю ее, потому что меня это возбуждает». При этом сам художник в отношения с другими женщинами не вступал. Гала умерла в клинике после перелома шейки бедра в 1982-м. Дали, похоронив ее в Пуболе, как она просила, прожил еще семь лет.
Она познакомилась с Оззи, когда тот был в первом браке. После того как рокера выгнали из группы, он ушел в полугодовой запой — именно тогда Шэрон взяла его жизнь и карьеру в свои руки. Унаследовав от отца железную деловую хватку и не менее стойкий характер, она забрала у него контракт Оззи и сама стала сперва продюсером, а в 1982 году и женой Осборна. На ее плечах по сей день лежит ответственность за ведение бизнеса, семью и детей. Доходит до смешного: поговаривают, что она даже купила матрас с датчиками, чтобы контролировать передвижения мужа. Их семья столкнулась с типичными проблемами в браке.
Отношения могли разрушиться из-за алкоголизма Оззи, его пристрастия к наркотикам, и неверности — спустя 30 лет брака нервы Шэрон сдали из-за очередной измены Оззи с молоденькой парикмахершей. Несмотря на это, супруга музыканта всегда находила в себе силы простить мужа и помочь ему вернуться в семью. Ему очень сложно, как и нам всем. Но я счастлива, что он принял правильное решение бороться со своими демонами», — как-то сказала Шэрон журналистам. Тем не менее складывается ощущение, что ничто не может убить любовь этой странноватой, но все же крепкой пары. И во многом это заслуга Шэрон, ее бесконечного терпения и преданности.
В замужестве Ольга носила фамилию своего первого мужа, князя Чегодаева, с которым связала свою жизнь в столице Турции. Но после переезда в Америку и встречи Ольги с Капабланкой шансов у князя удержать жену уже не было. На светских раутах о новой красивой паре говорили с восхищением — «шахматный король и русская княгиня». Брак с Капабланкой продлился всего несколько лет. В 1942 году шахматный чемпион умер. Ему было всего 53 года.
Предав тело мужа земле в его родной Гаване, Ольга потом переправляла его родным все деньги, полученные за мемуары о великом шахматисте. Она так вспоминала о Хосе Рауле Капабланке, которого называла просто «Капа»: «Это была любовь с первого взгляда. Капабланка сказал мне при знакомстве: «Мы обязательно поженимся! И вскоре мы действительно поженились!
Ведь победил все равно представитель советской шахматной школы. Чиновник задохнулся от бешенства: его как раз и возмущало то, что первое место занял экс-чемпион Москвы.
Но к тому времени — уже гражданин Израиля… Сегодня же не чиновника, но всех российских любителей Игры порадовало то, что на приметном турнире в Памплоне москвич Александр Морозевич финишировал первым, а молодой по годам и по стажу москвич Дмитрий Яковенко — вторым. Здесь проявилась и еще одна особенность современных шахмат: турниров так много, что сильнейшие могут играть в них без опаски ухудшить свой рейтинговый имидж. У Морозевича, к примеру, совсем не пошла игра на Мемориале Таля, и он потерял фантастически много: 19 пунктов в общем списке гроссмейстеров. Но вот через месяц началась Памплона, и поболее двух третей потерянного Саша восстановил. Так что былое сожаление о каждом рейтинг-очке у действительно хороших игроков в общем-то позади, и в какой-то мере это сказывается и на стиле игры: можно не слишком заботиться о путях отступления. За победу борются 14 гроссмейстеров: приглашенная элита и победитель прошлогоднего турнира В.
На сей раз в группе сильнейших и позапрошлогодний победитель украинец Сергей Карякин и норвежец Магнус Карлсен, которым только по 17. Забегая вперед, скажу: Сергей был явно расстроен результатом первого тура, когда белыми не смог ничего выжать из позиции против самого Владимира Крамника, абсолютного чемпиона мира. Кстати, Международная шахматная федерация ФИДЕ пока не согласилась на реванш, требуемый Топаловым, — не поверила банку, пообещавшему требуемые суммы на проведение матча. Вообще на сей раз бесснежные, насквозь пронизываемые северными ветрами гостиницы и турнирный ангар гудят гораздо более молодыми голосами, нежели обычно. Конечно, здесь и Ананд, и Свидлер, и Топалов. А посему главная интрига турнира свелась к тому, кто кого обгонит и как сыграют между собой Крамник и его недавний визави.
Волею жребия это может проясниться лишь в предпоследнем, 12-м туре, причем белые фигуры будут у Топалова. Конечно, есть прямой резон не спускать глаз и с турнира В. Во-первых, там играет наш Дмитрий Яковенко, от старта к старту все набирающий шахматную мощь. Там же есть и другие наши, и одна из сестер Косинцевых — Татьяна. Вторая, Надежда, сражается в турнире С.
Уна умерла в 66 лет от рака поджелудочной железы, спустя 14 лет после смерти мужа. Когда его не стало, она жила затворницей в их семейном особняке. Прекрасно образованная и при этом страстная, гордая и деятельная, она фактически околдовывала мужчин одним своим присутствием. Так случилось и с Сальвадором Дали. Их познакомил Поль Элюар — тогдашний муж Галы он же и подарил ей этот псевдоним. Ей было 35, Дали — на 10 лет меньше. Между ними сразу же возникла непреодолимая тяга друг другу, вылившаяся потом во взаимное обожание. Эти двое нашли свое друг в друге. Как-то во время прогулки, в самом начале знакомства, Гала сказала Дали: «Мой мальчик, мы теперь никогда не расстанемся». Она была не только музой: эта женщина взяла на себя решение всех бытовых и практических вопросов, занималась продажей картин, а если они не продавались, заставляла Дали разрабатывать модели шляпок, пепельниц, оформлять витрины магазинов, заниматься рекламой. Ее деловое чутье подсказало отправиться с мужем в США — там его ждал оглушительный успех. Гала служила своеобразным катализатором творчества и карьеры Дали — не зря черты ее лица проступают практически на всех его портретах. Ей вторил Дали: «Я разрешаю Гале иметь столько любовников, сколько ей хочется. Я даже поощряю ее, потому что меня это возбуждает». При этом сам художник в отношения с другими женщинами не вступал. Гала умерла в клинике после перелома шейки бедра в 1982-м. Дали, похоронив ее в Пуболе, как она просила, прожил еще семь лет. Она познакомилась с Оззи, когда тот был в первом браке. После того как рокера выгнали из группы, он ушел в полугодовой запой — именно тогда Шэрон взяла его жизнь и карьеру в свои руки. Унаследовав от отца железную деловую хватку и не менее стойкий характер, она забрала у него контракт Оззи и сама стала сперва продюсером, а в 1982 году и женой Осборна. На ее плечах по сей день лежит ответственность за ведение бизнеса, семью и детей. Доходит до смешного: поговаривают, что она даже купила матрас с датчиками, чтобы контролировать передвижения мужа. Их семья столкнулась с типичными проблемами в браке.
Гала, Джульетта Мазина, Клементина Черчилль — каково быть женой гения
Уникальное собрание обширной информации по всем отраслям знания. Содержит сведения по всем областям науки, техники, литературе и искусству; всю важнейшую историческую, социально-экономическую, географическую информацию по всем странам мира; все. После смерти Капабланки Ольга еще дважды выходила замуж – за олимпийского чемпиона по гребле и за героя Америки, адмирала Кларка. Капабланки, описание телепередач, фильмов, сериалов с фото, комментариями и телепрограммой. Ольга Чегодаева и Хосе Рауль Капабланка. «Солнечная девочка», как ее называл Бальмонт, Ольга Чубарова (фамилию Чегодаева она взяла от первого мужа) познакомилась с известным шахматистом на дипломатическом приеме в Нью-Йорке.
Замуж за гения. Реальность и фантазии княгини Чегодаевой- Капабланки - 10 марта 2024 года в 22:00
Ольга говорит, что Капабланка предсказывал чемпионство Михаила Ботвинника. Он был трижды женат, его третьей – и последней – супругой была русская эмигрантка Ольга Чегодаева, с которой он познакомился в США. Ольга говорит, что Капабланка предсказывал чемпионство Михаила Ботвинника. Его второй женой была русская княгиня Ольга Чегодаева, родственница поэта Сергея Городецкого, впоследствии ставшая женой героя Америки, адмирала Ж. Кларка и выпустившая книгу «Памяти любимых неживых» (1992 г., Буэнос-Айрес). Хосе Рауль Капабланка и Ольга Чегодаева Капабланка. Любовными подвигами гений отметился уже в начале шахматной карьеры.
Хосе Рауль Капабланка
| Истории из жизни Хосе Рауля Капабланки | В 30-е годы двадцатого столетия шахматы и шахматисты были в большом почете. А Капабланка был не только шахматным королем, но и дипломатом. Перед ним преклонялись все, вплоть до коронованных особ. |
| Культура (МСК): программа передач на сегодня (и на другие дни) | Хосе Рауль Капабланка и Ольга Чегодаева-Капабланка. |
| Информация | Новости. Контакты. Московский Дом Ахматовой. |
Замуж за гения. Реальность и фантазии княгини Чегодаевой- Капабланки - 10 марта 2024 года в 22:00
Он был трижды женат, его третьей – и последней – супругой была русская эмигрантка Ольга Чегодаева, с которой он познакомился в США. Хосе Рауль Капабланка и Ольга Чегодаева Капабланка. Любовными подвигами гений отметился уже в начале шахматной карьеры. Ольга Чегодаева Капабланка. Анастасия Вертинская в детстве. В 1934 Капабланка познакомился с Ольгой Чагодаевой (урождённая Чубарова) — русской эмигранткой, первый муж которой был белым офицером. Документальная, познавательное. Режиссер: Игорь Волосецкий. Лот №131 Ольга Чегодаева-Капабланка-Кларк – русская княжна, жена шахматиста Х. Р. Капабланки.
Феликс Медведев - Мои Великие Старухи
Никак не в порядке предостережения я напомнил ему, что к Капабланке в Европу во время турнира прилетела его русская красавица-жена Ольга Чегодаева, и назавтра маэстро зевнул своему сопернику фигуру. Рассказывает княгиня Ольга Чегодаева, вторая жена Капабланки: «Помню, в Париже в 1937 году был приём в кубинском посольстве в честь Риббентропа. Ольга Чегодаева и Хосе Рауль Капабланка. Его второй женой была русская княгиня Ольга Чегодаева, родственница поэта Сергея Городецкого, впоследствии ставшая женой героя Америки, адмирала Ж. Кларка и выпустившая книгу «Памяти любимых неживых» (1992 г., Буэнос-Айрес). Ольга Чегодаева и Хосе Рауль Капабланка. «Солнечная девочка», как ее называл Бальмонт, Ольга Чубарова (фамилию Чегодаева она взяла от первого мужа) познакомилась с известным шахматистом на дипломатическом приеме в Нью-Йорке.
Русские музы знаменитых людей
Остап Петров Гарри Каспаров в кабаре Lido после трофейного турнира Immopar 20 мая 1990 года Шахматисты имеют репутацию зацикленных на досках и фигурках умников, которые спят и видят «Теорию дебютов». Мы решили ударить по стереотипам подборкой шахматистов-плейбоев. Хосе Рауль Капабланка Один из сильнейших шахматистов мира, этот уроженец Кубы до женитьбы считался самым желанным холостяком в своей стране. Западные таблоиды в биографических статьях называют Капабланку едва ли не великим любовником.
Глубоко цепляет непредвиденная, сложнопрогнозируемая последняя сцена и последующая проблематика, оставляя место для самостоятельного домысливания будущего. С невероятной легкостью, самые сложные ситуации, с помощью иронии и юмора, начинают восприниматься как вполнерешаемые и легкопреодолимые. Написано настолько увлекательно и живо, что все картины и протагонисты запоминаются на долго и даже спустя довольно долгое время, моментально вспоминаются. Гармоничное взаимодоплонение конфликтных эпизодов с внешней окружающей реальностью, лишний раз подтверждают талант и мастерство литературного гения.
Она познакомилась с Оззи, когда тот был в первом браке. После того как рокера выгнали из группы, он ушел в полугодовой запой — именно тогда Шэрон взяла его жизнь и карьеру в свои руки.
Унаследовав от отца железную деловую хватку и не менее стойкий характер, она забрала у него контракт Оззи и сама стала сперва продюсером, а в 1982 году и женой Осборна. На ее плечах по сей день лежит ответственность за ведение бизнеса, семью и детей. Доходит до смешного: поговаривают, что она даже купила матрас с датчиками, чтобы контролировать передвижения мужа. Их семья столкнулась с типичными проблемами в браке. Отношения могли разрушиться из-за алкоголизма Оззи, его пристрастия к наркотикам, и неверности — спустя 30 лет брака нервы Шэрон сдали из-за очередной измены Оззи с молоденькой парикмахершей. Несмотря на это, супруга музыканта всегда находила в себе силы простить мужа и помочь ему вернуться в семью. Ему очень сложно, как и нам всем. Но я счастлива, что он принял правильное решение бороться со своими демонами», — как-то сказала Шэрон журналистам. Тем не менее складывается ощущение, что ничто не может убить любовь этой странноватой, но все же крепкой пары.
И во многом это заслуга Шэрон, ее бесконечного терпения и преданности. Я знаю его с 18 лет, а сейчас мне 64 года, вы можете в это поверить? Вот как она описывает эту встречу: «Все начали танцевать, кроме одного мужчины. Я заметила, что он пытался оказаться рядом со мной. Тихо, но отчетливо он произнес: «Когда-нибудь мы с вами поженимся». Когда я засобиралась домой, он подошел и сказал: «Пожалуйста, дайте мне ваш телефонный номер и позвольте вам позвонить. Меня зовут Капабланка». На следующее утро раздался телефонный звонок». После этого звонка они были неразлучны.
И хотя Ольга не разбиралась в шахматах, она посещала все турниры, в которых принимал участие ее муж. На вопрос, не скучно ли ей смотреть игру, которую она не понимает, отвечала, что следит не за игрой, а за лицом супруга и по нему догадывается о положении дел. Ольга была неистовой защитницей супруга и его покоя, за что соперник Капабланки Александр Алехин прозвал ее тигрицей. С мужем же она была нежной, ласковой и называла его просто Капа. Мы с ним разговаривали по-французски.
В общем, домчались до МГУ. А я все сидела и думала, что делать, если этот господин напросится в гости. Ведь пройти в общежитие было очень трудно, почти невозможно. Ко мне как-то приезжала мама, так пропуск ей я выбила с большим трудом. И нам пришлось расстаться с незнакомцем. Прощаясь, он написал мне на коробке спичек свой телефон, а я на его коробке — свой. С Лизкой еще долго обсуждали произошедшее. Она очень ругала меня за вольность мыслей. Утром тороплюсь на лекцию, меня подзывают к телефону. Он: «Люсенька, вы можете спуститься? О, господи! Такого в жизни я никогда не видела. И наверняка уже не увижу: мой вчерашний знакомый держит в руках огромную корзину цветов. Чего только в ней не было: тюльпаны, розы, гвоздики, гладиолусы, нарциссы, фиалки!.. Мы можем поехать позавтракать? Все было так неожиданно, так необычно. Мелькнуло: «Как я понесу эту корзину? Куда я ее дену? Конечно, ни на какие лекции в тот день я не пошла. Договорились встретиться в три часа. Попросила Лизку отнести подарок в комнату, а сама побежала искать у студенток кофточку покрасивее. На каком-то этаже повстречалась с преподавателем, профессором университета я дружу с ним и сегодня. Почему-то он неожиданно дал мне на прочтение томик Шопенгауэра. В машине он обратил внимание на книгу, которую я сжимала в руках, и удивленно воскликнул: «Неужели нынешние студентки читают Шопенгауэра? Тут же водитель Анатолий Владимирович поинтересовался: — Вы, наверное, как все девушки, любите Щипачева? И я начинаю читать «Геркулеса». Вдруг он спрашивает: «А вы знаете поэта Семена Кирсанова? Так что я знала этого поэта, но личность моего нового знакомого с ним не ассоциировалась. Вдруг Семен говорит: «Люсенька, хочу признаться: я вовсе не физик, я поэт Семен Кирсанов». Я почему-то не удивилась и бросаю: «Я сразу поняла, что вы не физик». Надо сказать, что в ресторане я оказалась впервые в жизни. Мы сидели в каком-то отдельном зале за длинным столом. Бегали официанты, собиралась публика. И тут у меня мелькнула наивная мысль: «Как же так? Человек, который только что познакомился со мной, дарит цветы, ведет меня в дорогой ресторан…» Начали накрывать на стол, какой только чертовщины не принесли… Разные закуски, травы, напитки… Впервые в жизни я тогда попробовала вино. Выпиваем по бокалу. И вдруг Кирсанов наклоняется ко мне и говорит: «Люсенька, я хочу, чтобы вы стали моей женой». Эта фраза до сих пор стоит у меня в ушах. Стали встречаться, все было очаровательно. Телеграммы, письма, признания к сожалению, я имела глупость сжечь письма Кирсанова ко мне. Моя жизнь стала иной. Уезжая в геологические экспедиции на Тянь-Шань, я скучала по Семену. Четыре-пять месяцев приходилось отсутствовать в Москве, жить в горах, при лавинах, часто рискуя… Но было в моей жизни, конечно же, больше радостного, даже счастливого. Первый наш Новый год с 1958 на 1959 год мы встретили в Доме актера на улице Горького. Я видела, что Кирсанову приятно представлять меня своим друзьям. Я была молодой, красивой, никакой косметикой тогда не пользовалась, носила длинную косу. Кирсанов купил мне красивую одежду, хотя я и без нее выглядела прекрасно. И сейчас помню, кто сидел с нами за столом: Плучек [7] с женой Зиночкой, Тенин с Сухаревской [8]. Я как-то странно чувствовала себя в этой компании, ведь я была совсем девчонка. И оказалась в кругу таких людей… Как вести себя? И я повела себя естественно, танцевала, пела. Восхищенные мной друзья Семена спрашивали его: «Где вы нашли такую замечательную девушку? Да что литературная, весь столичный культурный мир… Первая встреча с Лилей Юрьевной Брик была фантастической. Приехали на Кутузовский проспект, где она жила. На мне свитерок, какая-то юбочка… Тогда я кормила сына Алешу. Я и вправду не любила косметику и не пользовалась ею. Тот день и те минуты я никогда не забуду. Я четко это вижу и сегодня, как в кино. Лиля Брик меня потрясла. Создались разные впечатления: и хорошие, и не очень… Когда она меня позже познакомила со своей сестрой Эльзой Триоле, то я сделала вывод, что сестра лучше Лили. О Брик и сейчас много сплетничают. Наверное, есть причины. Она имела, например, такую особенность как говорить о присутствующем в третьем лице. Кого-то это унижало, и человек замыкался. Помню, что как-то сразу, с первой встречи, я поняла Лилю своим крестьянским умом. Когда она спросила Кирсанова: «Сема, где вы ее нашли? Я не сдержалась: «Неправда! Ни у кого в жизни я не просила автографов! Ведь я общалась с разными известными людьми, в том числе и с Пабло Пикассо, но и у него не попросила автографа. Я ни перед кем никогда не испытывала благоговения, для меня существует человек и все. Лиля Юрьевна спросила меня: «Люсенька, вы комсомолка? Лиля опять: «Семик, где вы ее нашли? И Эльзу Триоле я звала Эльзой. С домом на Кутузовском у нас установился «ритуальный четверг», когда мы с Семеном приходили к ней и к Василию Абгаровичу Катаняну [9]. Хочу сказать, что у Кирсанова было какое-то особое отношение к этому дому, к Лиле Брик. Иногда я на это злилась, потому что он перед ней просто вытягивался во фрунт. Лиля язвила, она была резким человеком. При муже она задавала мне неловкие вопросы: курю ли я, пью ли я? Могла задать любой вопрос, с потолка. Всякое случалось, но мы регулярно посещали этот дом. Часто приходил Андрей Вознесенский. Были люди из окружения Солженицына. Разные гости из других стран. Конечно, мне было очень интересно. Кто-то назвал эту квартиру салоном, в таком толстовском, хорошем смысле слова. Не то чтобы люди приходили туда посплетничать, поболтать, многих притягивал ореол Маяковского. Каждый год день 14 апреля обязательно отмечался. Один стул пустовал. Напротив стояла рюмка, которую ставили как бы для Маяковского. Несмотря на мой иногда проявлявшийся гонор, Лиля относилась ко мне все лучше и лучше. Однажды она меня спросила: «Люсенька, если бы сейчас я как раз сидела напротив этого стула сидел живой Володичка, между вами мог бы вспыхнуть роман? В этом доме о смерти Маяковского говорили постоянно. Именно от Лили я узнала подробности случившейся много лет назад трагедии. И я понимала, что Маяковский остался главным человеком всей ее жизни. Я дотошно расспрашивала Лилю о тех днях. И она почти была уверена, что он убил сам себя. Рисковая выходка Кирсанова — Правда, в общих застольных разговорах возникали и версии убийства. Помню, однажды мы с Кирсановым проговорили на эту тему у Брик целую ночь. Конечно, кое-что я уже забываю, но помню, что Лиля акцентировала, что предсмертная записка Маяковского датирована 12-м числом, а умер он 14-го. Лиля считала, что записка жгла его сердце, что он ее написал просто в минуту душевной слабости, еще не окончательно приняв страшное решение. Кирсанов «подливал масло в огонь», вспоминая эпизод, который случился за несколько дней до гибели Маяковского. В доме на Мещанской, где жили тогда друзья Маяковского — Катаев, Кирсанов и другие, была настоящая попойка, и Кирсанов «выкинул номер». Дело происходило на девятом этаже. Семен с кем-то поспорил, сколько времени продержится на вытянутых руках, держась за перила, над лестничным пролетом. И если бы его не оторвал какой-то пожилой господин он был врачом , поднимавшийся по лестнице, Кирсанов разбился бы насмерть. Как знать, может быть, эта рисковая выходка Кирсанова каким-то образом подействовала на Маяковского? Хочу сказать, что Кирсанов не вел дневников, только иногда беспорядочно что-то записывал. Уже в конце жизни он подолгу лежал в больнице на Рублевском шоссе и что-то набрасывал в блокнотах. У меня сохранилось несколько страничек из такой записной книжки, где он рассуждает, почему человек перед смертью вспоминает все самое яркое и сильное, что пережито им. Эти странички завершает такая фраза: «Вспомнил. Может, повеситесь на этих подтяжках? Я верю этим последним записям Кирсанова. Ведь они конкретны, они свидетельствуют. Хотя Кирсанов, если честно, никогда не говорил ни «да», ни «нет». Он говорил загадками и, в частности, о том, что касалось смерти Маяковского. Лично я всегда переживала во время этих разговоров, потому что очень нежно и пылко относилась к личности Маяковского. Однажды в интервью польским журналистам Лиля Юрьевна заявила, что у Маяковского постоянно была повышенная температура, что он всегда был нездоров и поэтому мог покончить с собой… Друзья Маяковского, как мне кажется, срослись, сжились с ритмом жизни и характером поведения великого поэта. Во всем, в том числе и в быту. Как-то Семен мне заявил: «Люся, почему-то мой голос стал хриплым. И почему-то я стал полнеть, а, может быть, мне плохо сшили костюм? Семен признался мне, что накануне трагедии с Владимиром Владимировичем он не мог уснуть, метался, пребывал почти в панике. Вообще на эту тему я могу говорить бесконечно. Считаю, что во всей этой трагической истории много неясного, и я пыталась подойти к ней со всех сторон. Вы, например, знаете, что Маяковский сначала был влюблен в Эльзу? И то, что он это свое чувство свято хранил? Ведь я, так вышло, Эльзу Триоле знаю лучше, хотя с Лилей Юрьевной виделась больше. Четыре месяца мы с Кирсановым жили на вилле Эльзы и Арагона [10] рядом с музеем Родена. Общались, разговаривали, завтракали, ужинали, посещали музеи. Вначале мы с Семеном жили в гостинице и платили по тогдашним временам не так уж дорого — 39 долларов в сутки. Вдруг примчалась Эльза и сказала: «Хватит», усадила нас в машину и привезла к себе. Она занимала целый этаж великолепного особняка — 10 комнат, и мы стали жить в двух из них. Рядом был кабинет Арагона. Мне казалось, что я была слегка влюблена в него. Ведь бывают пожилые мужчины стройными, красивыми, вдохновенными. Я просыпалась всегда очень рано. Я любила наблюдать, как он работал: глядя в окно, держа в руках перо, иногда что-то бормоча. Я всматривалась в стеклянную дверь, в которой отражался его кабинет. Он прислал нам с Семеном домработницу Ларису, которая молча ставила на стол кофе, булочки… Все было прелестно, красиво… Потом мы куда-то уходили, у нас завязывались знакомства с писателями, художниками, актерами. На другой день она повезла нас в другое кафе, тоже знаменитое, и нам очень там понравилось. В это кафе нужно было ехать к 12 часам ночи, когда собиралась богемная публика Парижа. Это было потрясающе! Никогда не забуду! Незадолго до поездки в Париж у меня неожиданно, в одну секунду, умерла мама. И Эльза мне сказала: «Люсенька, я вас очень люблю и сочувствую вам…». На другой день после этого разговора Триоле мне иногда казалась странной она неожиданно спросила: «Люсенька, что вы больше всего любите из еды? Эльза недоверчиво посмотрела на меня, ведь она знала, что я не жила возле моря, и поняла, что устрицы я полюбила в Париже. И тут же совершенно серьезно: «Люсенька, я хочу вас удочерить». Я ответила: «Ах, Эльза, конечно, я буду вашей дочкой». Хотя это было смешно. И добавила: «Эльза, я никогда не думала, что у меня появится вторая мама». Сказала искренне, но Эльзу почему-то обидели мои слова, больше она об этом не говорила. Потом мы уехали в Москву, Эльза проводила нас на вокзале. Она писала мне письма, не на французском, а на русском, который великолепно знала. Я просила мужа свозить меня в Испанию. И вскоре мы полетели в Мадрид. Шел 70-й год. Потом мы были в Лондоне, там нас принимал знаменитый английский писатель Чарльз Питер Сноу. И вдруг я открываю газету — это было в июне 70-го — и узнаю, что умерла Эльза Триоле. Мы бросились в советское посольство просить въездную визу во Францию. Лету 30 минут. Но нам отказали. Эльза Триоле и Луи Арагон похоронены там же, на вилле, где мы у них гостили. Мне так радостно и так грустно вспоминать время, проведенное с ними. В те времена при встречах великого чилийского поэта в московском аэропорту «товарищи» в пальто и в шляпах предупреждали: «В гостиницу не ехать, домой не приглашать, туда-то и туда-то не ходить…». Уже при мне у Неруды был юбилей — 65 лет, и Кирсанов летал к нему в Чили. В подарок он отвез ему дивные литые медные дверные ручки, которые я обменяла у какого-то типа на бутылку за 2,87. Это были ручки от порушенного старинного особняка на Пятницкой. Какие они были тяжелые, эти ручки! Я с трудом дотащила их до квартиры. Галина Серебрякова: она воспела женщин Французской революции Преданный партии «Враг народа» Писательница Галина Иосифовна Серебрякова родилась 7 декабря 1905 года в Киеве, умерла 30 июня 1980 года в Москве. Участница Гражданской войны. В 1919 году вступила в партию большевиков. В 1923 году вышла замуж за партийного работника Леонида Серебрякова, вскоре они расстались. В 1925 окончила медицинский факультет МГУ. В этом же году вышла замуж за наркома финансов Г. Начала печататься с 1925 года. Одна из первых в советской литературе обратилась к созданию образа Карла Маркса. В сентябре 1936 года мужа арестовали, за членами семьи установили слежку. Галину Иосифовну исключили из партии «за потерю бдительности и связь с врагом народа». После того как она написала письмо Сталину и Ежову, ее трижды вызывали на Лубянку для перекрестных допросов. Требовали дать ложные показания против мужа, отца и других деятелей государства, якобы организовавших заговор против Сталина. Попыталась совершить самоубийство и была помещена в психиатрическую больницу имени Кащенко. Книги писательницы изъяли из библиотек. По легенде, в тюрьме кто-то заметил, увидев ее: «Умели враги народа выбирать себе баб». В 1939 году ей было предъявлено обвинение по статье 58 пп. Серебрякова виновной себя не признала. Серебрякову этапировали в Красноярск, где она работала в лагере на лесоповале. В августе 1956 года решением бюро Джамбульского обкома Галину Иосифовну восстановили в партии, преданность которой она сохранила и после реабилитации. На собраниях писателей в 60-е активно выступала против либеральных тенденций. В тот момент в НКВД действовало личное распоряжение Сталина о полной ответственности детей с 15 лет за родителей. В 1945 году Зоря получила разрешение жить в Москве, поступила в МГУ, а в 1949 году была вновь арестована, ее муж получил 25 лет за «антисоветскую агитацию». Сына отправили в детский дом. Зорю Серебрякову освободили при Хрущеве. Среди произведений Галины Серебряковой — «Женщины эпохи Французской революции» 1929 , трилогия «Прометей» «Юность Маркса», 1933—1934; «Похищение огня», 1951; «Вершины жизни», 1962 , «Странствия по минувшим годам» 1962—1963 , «Предшествие» 1965, о Ф. Энгельсе , «О других и о себе» 1968. Последнее интервью — Это правда, что у вас есть книга с автографом Бернарда Шоу? Она исчезла из моей библиотеки в середине 30-х годов. Я очень жалела этот уникальный экземпляр гранок пьесы «Плохо, но правда», который Шоу специально для меня «одел» в красную кожу с тисненым советским гербом и моими инициалами. Он вручил мне свой подарок, когда я навсегда покидала Англию, и в привычном для него шутливо-игривом тоне сделал надпись: «Галине Серебряковой ввиду ее отъезда из несчастной Англии. Бернард Шоу. И вот лет восемь-десять назад Константин Симонов однажды мне сказал, что эта книга находится у него. Как несказанно я обрадовалась, когда он вручил ее мне. Вручил торжественно и в то же время с долей грусти: «Жаль мне с ней расставаться, не помню, по какому случаю я приобрел ее, но вот решил наконец вернуть книгу истинному владельцу». Я считаю, что так мог поступить только человек щедрой души. А при каких обстоятельствах вы познакомились с Шоу? Тогда я познакомилась и с Гербертом Уэллсом. В ту первую встречу великий драматург много расспрашивал меня о Советском Союзе. Его интересовала организация у нас народного образования, жизнь писателей, книгоиздательское дело. Мы подружились. Было ей тогда чуть больше двадцати лет. Книга имела необыкновенный успех, ее хвалили в печати, перевели на иностранные языки. Молодую писательницу поддержал Горький. Я попыталась возразить, но Горький заговорил о том, что надо изучать сегодняшнюю жизнь, что знание истории, конечно, важно и необходимо а я тогда уже работала над книгой «Юность Маркса» , но писателю надо быть впереди крупнейших дел и событий своего времени, что надо читателя вести за собой, и посоветовал мне после окончания работы взяться за книгу очерков о современной жизни. Позднее я поняла правоту Горького, действительно, писать надо только о том, что прочувствовал сам. Вместо квартиры-музея Маркса меня привезли в меховой магазин «Маркс» — Как же можно было «прочувствовать» время Маркса молодой советской женщине, выросшей в иной стране, в иных жизненных обстоятельствах? А это время казалось мне не таким уж далеким. Чуточку воображения, и можно было представить, как Энгельс, к примеру, спускается в лондонскую подземку. А в Москве тогда, в 30-е годы, появилось метро. Но главное, пожалуй, в том, что я объездила всю Европу и побывала там, где жили два великих друга. Многое из тех поездок осталось в памяти до мельчайших подробностей. Как во сне, как в сказке. Именно тогда Маркс стал для меня живым человеком, а не бронзовым монументом. В Лондоне я побывала в доме, где он жил какое-то время. Я нашла прачечную на первом этаже, которая функционировала при его жизни. Когда я поднялась в его бывшую квартиру, то меня поразил едкий запах стирки. Значит, эти запахи ощущал и он, значит, этот осколочек лондонского быта окружал великого человека. Да, думала я, он вдыхал этот запах, хотя прошло с той поры почти сто лет. И я словно услышала его голос, его смех, мне показалось, что он вот-вот войдет. Побывала я и на родине Маркса, в Трире. На вокзале взяла такси и обрадовалась тому, что при одном упоминании Маркса меня повезли туда, куда мне нужно, однако через десять минут я «получила холодный душ»: таксист привез меня в меховой магазин «Маркс». Меня поразило, что даже на его родине величайшего из людей знали далеко не все. На кладбище в Лондоне я с трудом нашла его могилу. Она мне показалась полузаброшенной. И я с еще большим упорством продолжала собирать материалы для новой книги. Мне хотелось поведать о счастливых и трагических моментах в судьбе Карла Маркса всему миру. Как же вы все-таки решились на такую огромную и такую ответственную работу? И потом, молодость… Казалось, что я смогу все, что преград в жизни нет. Я ведь в партию вступила в 14 лет. Мне не стыдно было дарить их своим старшим товарищам, в том числе Марии Ильиничне Ульяновой. Книги, подаренные сестре Ленина, до сих пор стоят в том самом шкафу в кремлевской квартире, куда их поставила Мария Ильинична. Вот почему в эту теперь уже квартиру-музей я прихожу, как в свой родной дом.