Президент России Владимир Путин посетил Федеральный центр мозга и нейротехнологий Федерального медико-биологического агентства (ФМБА), где ознакомился с новейшими технологиями лечения и реабилитации. Результаты исследования помогут разработать новые методы профилактики и лечения дегенеративных заболеваний мозга, в том числе болезни Паркинсона, сообщила ТАСС пресс-служба Национального исследовательского центра «Курчатовский институт». Центр реабилитации после инсульта “Клинический Институт Мозга” разрабатывает комплексы упражнений, исходя из индивидуальных потребностей пациента, что позволяет достичь значительных результатов за сокращенный период. Российские ученые из Сеченовского университета смогла разработать и внедрить технологию для восстановления нервных клеток и нейронов головного мозга, используя электрический ток и инфракрасный свет. Лаборатория Нейротехнологий института Павлова займется детальным изучением глубоких нейронных сетей.
Это прорыв: ученые впервые создали «искусственный мозг»
Если есть предрасположенность к сосудистым заболеваниям, то нужно раньше прийти к врачу, пройти простые обследования - ультразвук сосудов. Зачастую многие самостоятельно идут на МРТ, видят заключение, в котором много чего написано, и тут же бегут к врачу с вопросом: «Доктор, сколько мне осталось? На самом деле в заключении МРТ - банальные вещи, и любой специалист, профессионал поймёт, что это вариант нормы. Потом все жалуются, что у нас очень дорогая медицина. Так и нужно пользоваться бесплатными возможностями, которые предоставляет государство. Никто никого не гонит на дорогое МРТ, а потом к дорогому врачу. Достаточно планово пройти бесплатную диспансеризацию, и если станет понятно, что по критериям есть что-то настораживающее, то врач направит на МРТ... Но это опять же профессиональный вопрос.
У обывателя не должно быть никаких поводов пойти на МРТ. Конечно, если кто-то хочет пройти определенные обследования, никто ему этого не запретит. Но с профессиональной точки зрения это неправильно. У нас десятки видов УЗИ, десятки обследований... А ведь ещё есть генетика, риск Альцгеймера... От этого зависит интенсивность и режим контроля. Если есть риск, значит, он может реализоваться.
А когда он реализуется - завтра, через год, может, через 10 лет... Это значит, что группа риска должна проходить определённый диспансерный контроль, «чек-ап» с определённой периодичностью. Человек должен регулярно измерять давление, иметь физическую активность не меньше трёх часов в неделю, не иметь избыточной массы тела. Он должен получать сбалансированное питание, включающее серый хлеб, двухразовое использование рыбы и два подхода фруктов в течение дня. Это и есть здоровый образ жизни, который предполагает, что вероятность сосудистых катастроф - инсульта, инфаркта - будет меньше. Как большинство тревожных людей, вы обязательно что-нибудь найдёте у себя. Именно поэтому необходим разговор с врачом, с осмотром.
Дальше должно быть обязательное измерение давления после 45 лет, ежедневно, регулярное измерение сахара, холестерина. Холтеровское исследование для исключения аритмии. И обязательно ультразвук сосудов. Вот, собственно, всё, что нужно. Простая программа, и её вполне достаточно. Расширенную программу назначает уже врач. Но в целом оценивается по степени возврата к первоначальному состоянию, по удовлетворённости пациента.
Кто-то страдает от того, что он не может насадить червяка на крючок, другой - от того, что не может печатать на компьютере. Кто-то страдает от того, что вообще вся жизнь сломана... И с каждым пациентом необходимо провести работу, чтобы понять его ожидания. Например, нужно объяснить ему, что то, на что он рассчитывал, это невозможно. Невозможно сейчас или невозможно вообще. Невозможно сейчас, но, возможно через какое-то время. А если через какое-то время, то для того, чтобы это стало возможным, надо, чтобы сейчас он научился делать вот это.
Это и есть разговор врача с пациентом, который занимает около трети всего времени в общении врача и пациента. Не будет договорённости - не будет удовлетворённости, не будет удовлетворённости - значит, не будет результата реабилитации. С одной стороны, это позволит провести курс лечения, с другой, даст родственникам хоть какую-то передышку. А сейчас пациентам с деменцией мы помогаем в амбулаторном режиме. Проводим наши стимуляционные методики в сочетании с тренингами психологов. Они дают возможность затормозить прогрессирование деменции, в том числе болезни Альцгеймера. Можно ли «убежать» от деменции?
Убегать никто ни от чего не убежит, надо просто мозг разнообразно занимать. Не монотонной разнообразной нагрузкой. Физическую нагрузку нужно сочетать с интеллектуальной. Интеллектуальную, соответственно, с физической. Потому что двигательных центров в мозге по размеру ничуть не меньше, чем всех остальных. У нас вообще в основном мозг состоит из двигательных центров. Поэтому отсутствие их функционирования приводит к бездействию, а бездействие - это триггер для развития различных дегенеративных заболеваний.
Но и отсутствие интеллектуальных нагрузок также отрицательно влияет на работу мозга. Интеллектуальные нагрузки дают кровоснабжение самым важным корковым центрам, которые и обеспечивают сохранение памяти. Соответственно, их отсутствие - очень скверно. Например, бывшие журналисты, не получая интеллектуальных нагрузок, очень быстро уходят в деменцию. Те, кто интеллектуально работает, они заложники ситуации. Они обязательно должны находить замену на что-то равноценное. Чем Вы занимаетесь в свободное время, чем увлекаетесь?
Не вышиваю, не пилю, мануальных навыков не имею, блох не подковываю...
Но здравый смысл показывает, что те, кто учат, не могут не лечить. Как учить, если ты не лечишь... Это моя реализация. Там в 1989 году появилось первое в нашей стране отделение нейрореанимации.
Руководил нейрохирургической клиникой в течение семи лет. После этого принял окончательное решение, что этим надо заниматься. Но я не бросаю, одновременно руковожу сосудистым центром в областной больнице, являюсь главным федеральным специалистом по реабилитации в УрФО. Хотя основная моя работа, конечно, здесь. И это подтверждается тем, что она масштабируется.
Могу сказать, что мы авторы глав в пяти национальных руководствах - не только по разделам реабилитации, но и интенсивной терапии, потому что реабилитация сейчас входит во все разделы медицины. Мы соавторы более десятка федеральных национальных клинических рекомендаций, по которым, собственно, сегодня специалисты работают. В научном смысле у меня больше трехсот публикаций, часть из которых опубликована в международных изданиях. Мы генерируем технологии. Готовим, в том числе, методические пособия, методики использования для производителей оборудования.
Всего в России пять таких аппаратов, у нас он был завезён самый первый. В мире всего около сотни таких аппаратов. Изготовлен в Финляндии. Это уникальная совершенная технология, которая позволяет обнаруживать на коре головного мозга центры, которые отвечают за отдельные функции. Мы этим занимаемся уже много лет.
Таких центров, как наш, не может быть много, и не должно быть много. Просто они экономически очень затратны. Поэтому они не могут масштабироваться. Сюда приезжают иностранцы, в добрые времена приезжали директора реабилитационных центров из Испании. Институт известный есть Гуттманна в Барселоне.
Он сказал, мол, мы не берём таких тяжёлых пациентов - очень затратно. Он удивлялся тому, что мы держим сомнологическую лабораторию, это тоже чрезвычайно дорого. Мы содержим её, потому что вынуждены заниматься оценкой качества сна наших пациентов и корректировать это. Ведь у человека может быть дыхание во сне нарушено... Требуется восстановление этой функции.
У вас частная клиника. То есть всё платно? Это государственно-частное партнёрство. Для тех, кто хочет не лечиться, а просто «полежать», есть другие учреждения. Нам нужны мотивированные пациенты.
Единственное противопоказание для реабилитации в нашем центре - нежелание пациента лечиться. Но если очень тяжёлый ребёнок, мы, конечно, возьмём. В основном - дети 5 - 7 лет. Могу сказать, что это наше новаторство. Но в последние годы, особенно после ковида, и с пациентами тоже.
Пациент, который у нас лечился, может получать консультации врачей, находясь дома. Причём это не Скайп, не Ватсап, а шифрованный профессиональный канал, с лицензией. Пациент получает архив, распаковывает его и соединяется на любом устройстве, которое у него есть. В итоге получаем двустороннюю связь: врач - врач, врач - врач - пациент. Мозг и всё, что с ним связано.
Но от головного мозга ещё и спинной мозг отходит. Одно и то же внешнее проявление может быть при разных болезнях. Например, травма и инсульт. В обоих случаях имеет место поражение мозга, вне зависимости от причины. Бывают пациенты со спинальными повреждениями, или, например, после ковида, когда он давал осложнения и на периферическую нервную систему.
Мы выработали оригинальную схему, подобрали оборудование для лечения храпа. В результате в течение недели у нас пациенты снимались с кислородной поддержки и отправлялись домой. Сейчас таких тяжёлых пациентов, к счастью, нет. Влияют факторы риска: неконтролируемая гипертония, избыточный вес, спровоцированный малоподвижным образом жизни, неправильная диета, ночной храп. Эти факторы давно известны.
Просто надо об этом помнить. Желательно знать свою наследственность. Если есть предрасположенность к сосудистым заболеваниям, то нужно раньше прийти к врачу, пройти простые обследования - ультразвук сосудов. Зачастую многие самостоятельно идут на МРТ, видят заключение, в котором много чего написано, и тут же бегут к врачу с вопросом: «Доктор, сколько мне осталось?
Чтобы этого достичь, наука и клиника должны идти не просто параллельными путями, а тесно переплетаться друг с другом. Любая медицинская методика, которую вы сейчас видите в любой клинике в мире, — это на самом деле был когда-то продукт научного изыскания. Люди подумали: «Вот есть болезнь. Как нам её лечить?
И это дальше идет в медицинский стандарт, но фактически все всегда начинается с науки. В нашем Центре в этом плане не уникальная ситуация. Клинике нужна наука, чтобы придумывать новые способы лечения, а науке клиника нужна, чтобы направлять деятельность ученых в биомедицинском поле и в каких-то смежных областях. У нас же как у ученых есть полная свобода: что мы хотим изучать, то и изучаем. Нам никто не диктует. Хочешь — изучай систематику насекомых, хочешь — болезнь Альцгеймера. То есть здесь полная свобода. Но фактически люди, которые работают в клинике, так или иначе решают задачи клиники.
Им это более интересно там, чем систематика насекомых. Тем не менее, есть ли какие-то первые результаты внедрения в клинику научных разработок вашего центра и ваших лично? С другой стороны, многие из тех подходов, которые здесь уникальны в терапии, в нейрореабилитации, являются продуктом деятельности, в том числе и научной, руководителей соответствующих направлений. Это первое. Что касается науки, которой я здесь руковожу — это молекулярно-клеточные исследования — то в этом направлении работать мы только начали. Но уже те наработки, которые у нас есть, открывают совершенно замечательные перспективы. Мы начали проект по изучению метаболизма глиом и пришли туда с нашими подходами, которые я разрабатывал, в том числе, в Институте биоорганической химии. И когда мы их наложили на тот клинический материал, который у нас есть, это мгновенно дало некую информацию, как этого пациента лучше лечить.
Например, ответить на вопрос, будет ли он к химиотерапии устойчив или, наоборот, чувствителен. Таких примеров немало. Вот классический пример — мы начали создавать банк фибробластов и стволовых клеток пациентов. Это не просто стволовые клетки, а так называемые индуцированные плюрипотентные стволовые клетки. Зачем они нужны? Вот есть пациенты с какими-то заболеваниями нервной системы — например, нейродегенерация. И есть какая-то генетическая природа этой болезни. Иногда она понятная, иногда непонятная, но, тем не менее, если у нас есть экспериментальная мышь, мы всегда можем получить нейроны из мыши, срезы мозга, еще что-то.
А к пациенту в голову не залезешь. Хотя нам интересно исследовать его нейроны, чтобы понять, чем они отличаются от нормальных, почему они дают проявление болезни. Современная наука позволяет это делать, и эта технология у нас в руках — она позволяет брать клетки кожи и получать из них стволовые клетки, перепрограммируя их. Стволовая клетка — это та клетка, которую можно потом превратить в множество других клеток, в том числе в нейроны или клетки глии, которые эти нейроны поддерживают, питают, регулируют и так далее. Это долгосрочный проект, и такие коллекции есть в ведущих научных мировых центрах. То же самое с коллекционированием опухолевых клеток с тем, чтобы понять природу этих опухолей. In vitro в пробирке или в каких-то органоидах попытаться эту опухоль разгадать, какие-то отмычки находить, которые позволят потом правильно их лечить. Есть ли тут какие-то подвижки?
Потому что рак мозга — один из самых неизлечимых диагнозов. Когда речь идет о глиобластомах, мы всерьез надеемся, что со стороны метаболизма подступимся к этой нейробластоме. Мы уже сейчас видим, насколько сильно в этом метаболизме отличаются, например, резистентные и чувствительные к химиотерапии опухоли. Понятно, что всегда сначала идет резекция, и, собственно, наш профиль — это нейрохирургия в первую очередь.
Они заявили, что с помощью этого метода можно реконструировать карту сосудов по движению отдельных эритроцитов, при этом не требуется использовать токсичные красители или генную инженерию. Исследователи картируют сети кровеносных сосудов, чтобы лучше понять, как устроено кровоснабжение головного мозга. Для этого они применяют методы визуализации, в том числе метод на основе регистрации инфракрасного излучения с введением в кровоток флуоресцентных красителей. Однако такие красители токсичны и способны вызывать изменения в сосудах, что делает изображения менее достоверными. Для картирования также используют генетически модифицированных животных, у которых внутренняя оболочка кровеносных сосудов изменена таким образом, что она излучает свет сама по себе.
Однако оба эти метода дорогие.
Российские ученые смогли восстановить нервные клетки
Институт мозга человека РАН. Официальный источник. Сайт источника. Визит главы государства состоится по случаю 75-летия Федерального медико-биологического агентства. Метод основан на данных, полученных учеными института во главе с академиком Н. П. Бехтеревой при стимуляции структур головного мозга во время операций.
«Клиника начинается с науки»
Российские ученые из Сеченовского университета смогла разработать и внедрить технологию для восстановления нервных клеток и нейронов головного мозга, используя электрический ток и инфракрасный свет. Это институт головного мозга. Никаких особых изменений не чувствую, все стабильно. Настроение в порядке», — цитирует Гаврилова Sport24. • влияние на мозг новой коронавирусной инфекции COVID-19, профилактика и лечение ее последствий. 25 июня чемпиона СССР 1979 года выписали из больницы и перевели в реабилитационный центр, из которого впоследствии он был переведён в Институт головного мозга.
Смотрите также
- {{results}}
- Болезни мозга: инновационные подходы к диагностике и лечению
- Новости - НМИЦ нейрохирургии им. ак. Н. Н. Бурденко
- Институт мозга бехтеревой ран
- «В реабилитации чудо должно быть запланированным» — Андрей Белкин, «Человек года — 2023»
- Институт мозга бехтеревой ран
ЛЕЧЕНИЕ ПСИХОНЕВРОЛОГИЧЕСКИХ РАССТРОЙСТВ У ДЕТЕЙ И ВЗРОСЛЫХ
Кабинеты Института мозга человека оснащены новейшим оборудованием, позволяющим правильно поставить диагноз. 11 апреля в Санкт-Петербурге в Институте мозга человека (ИМЧ) им. Н.П. Бехтеровой РАН прошел круглый стол «Всемирный день борьбы с болезнью Паркинсона: инновационный метод глубинной стимуляции головного мозга». Президент России Владимир Путин приехал в Федеральный центр мозга и нейротехнологий Федерального медико-биологического агентства (ФМБА) и ознакомился с РИА Новости, 09.11.2022.
«Это миф, что мы используем мозг на 5%»: интервью с директором Института мозга Михаилом Дидуром
If you have Telegram, you can view and join ИМЧ РАН right away. Ученые нижегородского Университета Лобачевского (ННГУ) разработали вакцину для профилактики опухолей головного мозга. Это институт головного мозга. Никаких особых изменений не чувствую, все стабильно. Настроение в порядке», — цитирует Гаврилова Sport24. Визит главы государства состоится по случаю 75-летия Федерального медико-биологического агентства.
Институт мозга человека РАН (клиника нейрохирургии)
Основной задачей центра является оказание квалифицированной помощи детям и взрослым с пограничной психоневрологической патологией. Руководитель центра: заведующий лабораторией коррекции психического развития и адаптации Института мозга человека РАН, профессор, доктор медицинских наук, врач-невролог высшей категории, психотерапевт Леонид Семенович Чутко. В центре работают врачи-неврологи, психотерапевт, нейрофизиолог, медицинский психолог.
Сейчас таких тяжёлых пациентов, к счастью, нет. Влияют факторы риска: неконтролируемая гипертония, избыточный вес, спровоцированный малоподвижным образом жизни, неправильная диета, ночной храп. Эти факторы давно известны. Просто надо об этом помнить. Желательно знать свою наследственность. Если есть предрасположенность к сосудистым заболеваниям, то нужно раньше прийти к врачу, пройти простые обследования - ультразвук сосудов.
Зачастую многие самостоятельно идут на МРТ, видят заключение, в котором много чего написано, и тут же бегут к врачу с вопросом: «Доктор, сколько мне осталось? На самом деле в заключении МРТ - банальные вещи, и любой специалист, профессионал поймёт, что это вариант нормы. Потом все жалуются, что у нас очень дорогая медицина. Так и нужно пользоваться бесплатными возможностями, которые предоставляет государство. Никто никого не гонит на дорогое МРТ, а потом к дорогому врачу. Достаточно планово пройти бесплатную диспансеризацию, и если станет понятно, что по критериям есть что-то настораживающее, то врач направит на МРТ... Но это опять же профессиональный вопрос. У обывателя не должно быть никаких поводов пойти на МРТ.
Конечно, если кто-то хочет пройти определенные обследования, никто ему этого не запретит. Но с профессиональной точки зрения это неправильно. У нас десятки видов УЗИ, десятки обследований... А ведь ещё есть генетика, риск Альцгеймера... От этого зависит интенсивность и режим контроля. Если есть риск, значит, он может реализоваться. А когда он реализуется - завтра, через год, может, через 10 лет... Это значит, что группа риска должна проходить определённый диспансерный контроль, «чек-ап» с определённой периодичностью.
Человек должен регулярно измерять давление, иметь физическую активность не меньше трёх часов в неделю, не иметь избыточной массы тела. Он должен получать сбалансированное питание, включающее серый хлеб, двухразовое использование рыбы и два подхода фруктов в течение дня. Это и есть здоровый образ жизни, который предполагает, что вероятность сосудистых катастроф - инсульта, инфаркта - будет меньше. Как большинство тревожных людей, вы обязательно что-нибудь найдёте у себя. Именно поэтому необходим разговор с врачом, с осмотром. Дальше должно быть обязательное измерение давления после 45 лет, ежедневно, регулярное измерение сахара, холестерина. Холтеровское исследование для исключения аритмии. И обязательно ультразвук сосудов.
Вот, собственно, всё, что нужно. Простая программа, и её вполне достаточно. Расширенную программу назначает уже врач. Но в целом оценивается по степени возврата к первоначальному состоянию, по удовлетворённости пациента. Кто-то страдает от того, что он не может насадить червяка на крючок, другой - от того, что не может печатать на компьютере. Кто-то страдает от того, что вообще вся жизнь сломана... И с каждым пациентом необходимо провести работу, чтобы понять его ожидания. Например, нужно объяснить ему, что то, на что он рассчитывал, это невозможно.
Невозможно сейчас или невозможно вообще. Невозможно сейчас, но, возможно через какое-то время. А если через какое-то время, то для того, чтобы это стало возможным, надо, чтобы сейчас он научился делать вот это. Это и есть разговор врача с пациентом, который занимает около трети всего времени в общении врача и пациента. Не будет договорённости - не будет удовлетворённости, не будет удовлетворённости - значит, не будет результата реабилитации. С одной стороны, это позволит провести курс лечения, с другой, даст родственникам хоть какую-то передышку. А сейчас пациентам с деменцией мы помогаем в амбулаторном режиме. Проводим наши стимуляционные методики в сочетании с тренингами психологов.
Они дают возможность затормозить прогрессирование деменции, в том числе болезни Альцгеймера. Можно ли «убежать» от деменции? Убегать никто ни от чего не убежит, надо просто мозг разнообразно занимать. Не монотонной разнообразной нагрузкой. Физическую нагрузку нужно сочетать с интеллектуальной. Интеллектуальную, соответственно, с физической. Потому что двигательных центров в мозге по размеру ничуть не меньше, чем всех остальных. У нас вообще в основном мозг состоит из двигательных центров.
Поэтому отсутствие их функционирования приводит к бездействию, а бездействие - это триггер для развития различных дегенеративных заболеваний. Но и отсутствие интеллектуальных нагрузок также отрицательно влияет на работу мозга. Интеллектуальные нагрузки дают кровоснабжение самым важным корковым центрам, которые и обеспечивают сохранение памяти. Соответственно, их отсутствие - очень скверно.
Инсулинорезистентность развивается из-за постоянных перекусов простыми углеводами — булочками, конфетами, печеньем, чаем с сахаром и так далее.
Инсулин является гормоном, сопровождающим питательные вещества внутрь клетки, он вырабатывается от каждого приема пищи. В случае повышенного уровня этого гормона клетка теряет возможность распознавать сигнал инсулина и питательные вещества не попадают внутрь. Из-за этого возникает дефицит энергии, несмотря на избыток питательных веществ в крови.
DBS-система, разработанная учеными компании Medtronic, позволяет уменьшить выраженность двигательных нарушений и других неврологических расстройств с помощью нейростимуляции глубинных структур головного мозга, благодаря чему значительно уменьшается количество принимаемых медикаментов, и пациент возвращается к нормальной жизни. Метод DBS-терапии основан на вживлении в определенные структуры головного мозга электродов, по которым подается электрический ток низкого напряжения и высокой частоты. Импульсы генерируются заранее запрограммированным устройством — DBS-нейростимулятором, который имплантируется пациенту. Таким образом, импульсы изменяют функции выбранных структур головного мозга и позволяют вернуть пациента к нормальной жизни. Кроме того, система глубинной стимуляции головного мозга Medtronic — единственная в мире МРТ-совместимая система. В мероприятии принял также участие пациент, которому была выполнена имплантация DBS-системы. Он рассказал о том, что операция позволила ему вернуться к привычному образу жизни — он снова смог самостоятельно себя обслуживать, почти полностью исчезли двигательные нарушения.